Ви є тут

Метафора "Дому" в семіотичній моделі європейської культури

Автор: 
Дольська Ольга Олексіївна
Тип роботи: 
Дис. канд. наук
Рік: 
2003
Артикул:
0403U002573
129 грн
Додати в кошик

Вміст

РАЗДЕЛ 2
"ДОМ" КАК КОНСТАНТА ЕВРОПЕЙСКОГО КУЛЬТУРОГЕНЕЗА
2. 1. Метафизика "Дома" и "Бездомности"
"Дом" - условие и начало человеческой жизни, начало выхода и поиска возможностей общения со средой на совершенно новом уровне, где бытие разрывает связи с природным существованием и способствует обретению собственно человеческих корней. Иногда одной вещи удается выразить мир как одно целое. "Дом", пространственный и антропологический образ, относится к разряду таких вещей. В подтверждении этого мы приводим слова М. Бубера: "образ мира, основанный на времени, никогда не дает человеку такого же чувства уверенности, как образ пространственный" [32, с. 227]. Замыкая пространство вокруг себя, человек организует пространственно-горизонтальные ритмы человеческого бытия и приобретает такое важное ощущение как "у себя дома", что становится указанием на исключительность места человека в мире. Будучи вовлеченным в бытие, "Дом" дает человеку возможность оставить хаос и войти в космос. Это феномен культуры, способствующий росту взаимовлияния людей и их творчества. Г. Зиммель относит его к категории жизни [71, с.255, с. 261] и считает, что "Дом" выполняет роль части и целого в жизни человека. Как часть жизни он "соотносится с другими областями, составляя вместе с ними и во взаимодействии с ними совокупность индивидуального, общественного и духовного бытия" [71, с. 256]. Как целое - это "форма, в которую содержание жизни вообще принимаются и упорядочиваются, рассматриваются, переживаются по особому закону" [71, с. 256]. Как часть и целое "Дом" представляет собой фундаментальную основу, точечное присутствие в противоположность присутствию в абстрактном пространстве. Любая такая основа обладает особой характеристикой - доверием. Та основа, что связана с материнским и отцовским началами, становится "родной", "отчей", "моей" и способна давать содержание сознания, которое будет нацеливать на точку отсчета, способной включить в себя начало самого понятия "начала". Платон, считая "Дом" одной из главных витальных ценностей, тем самым отводил ему роль цели, условия и начала одновременно: "Первая и самая большая потребность - это добыча пищи, ...вторая потребность - жилье" [130, с. 145].
На материале предыдущей главы мы показали, что "Дом" выполняет роль особого способа соединения и отражения жизни, а наличие в культуре триады "Космос - Дом - Человек", где части приравниваются друг другу, свидетельствует об особом положении "Дома" в культуре. Архитектурное сооружение ограничивает место в пространстве, создавая иерофанию высшего порядка, разрывая среду на гомогенное и гетерогенное пространство, а идея "Дома" вырабатывает уникальную связь с местом - индивидуальную, незыблемую основу и опору, обосновывающую связь начала жизни и начала личности. В нем соприкасаются филогенез и онтогенез: становление человечества и человека в рамках представления бытия ярко демонстрируется идеей "Дома". Вероятно поэтому, М. Хайдеггер отводит "Дому" роль инструмента культуры, а Зиммель идею "Дома" определяет как "соединение всех линий культурного космоса" [71, c. 257]. Это означает, что в "Доме" не только реализуется подлинная личная жизнь человека, здесь же накапливается жизнь нации, народа в виде опыта национальной культуры. В этом отношении "Дом" каждой культуры несет свое, особенное, только ему присущее. В "Доме" человек "у себя", внутри своего мира, но, даже находясь вне "Дома", свои отношения с миром человек выстраивает на основе "экономических", то есть "Дом" остается центром и точкой отсчета при восприятии внешнего мира. "Дом" становится призмой, сквозь которую человек видит, осознает и принимает мир.
Те, кто пишет о "Доме", чаще связывают его с женским началом. Зиммель, например, считает, что в "Доме" реализуется "объективный дух женщины" [71, с. 264] и процесс творческого влияния женщины на мужчину. По нему, для мужчины "дом означает в большей степени часть жизни вообще, для женщины же скорее - ее особо сформированную целостность" [71, с. 257]. Условием внутренней жизни, сосредоточения и нежности в "Доме", считает Э. Левинас, есть присутствие женщины [95, с. 94, с. 170]. Но ведь "Дом" характеризуется и "отцовским": строгий, со своими нормами, правилами и требованиями. Подчинение отцу - это другое по сравнению с привязанностью к матери. Отец требует ответственности, созидания и наравне с этим всегда дает шансы на любовь.
Список атрибутов "Дома" можно пополнить гостеприимством. "Дом" с его вещами и событиями предстает как вид определенной стихии, которую человек укрощает и присваивает, подчиняет себе. Обладание "Домом" свидетельствует о том, что дом-вещь становится предметом владения, который находится в позиции подчинения своему владельцу. О "Доме" можно говорить как о позиции, где человек может не просто закрыться в себя, выразить эгоизм как изначальный способ бытия, но он здесь может также и "отделиться, выйти за рамки тотальности" [96, с. 186], расшатав рамки эгоизма. Акт гостериимства предполагает вступление в особые отношения присутствующих в "Доме": он делает владельца "Дома" ответственным, позволяет обрести свою высшую реальность перед лицом вступившего в его "Дом", так как "голос, идущий от другого, научает самой трансценденции", - считает Левинас [96, с. 184]. "Дом" предполагает упорный труд по его созданию и обустроенности, не отделимый от скитания и блужданий. И тогда поиски становятся позитивным событием, делающим построение "Дома" возможным не только на себе.
Полнота значения слова определяется в языке, в том числе, и через слово, выражающее его противоположность. Противопоставлением "Дому" будет выступать "не дом" (природа, поле, лес и т. д.). Но в нашем исследовании хотелось бы показать, что существование "Дома" предполагает существование и некоей "Домности". Этот термин был введен в философский словарь М Мамардашвили [107, с. 66]. Другими словами, есть чувство языка, которое предполагает наличие особой реальности, существующей по законам языка и связывающей идею множе