Ви є тут

Трансформація традиційних образів у творчості Л.Андреєва

Автор: 
Косенко Олександра Олександрівна
Тип роботи: 
Дис. канд. наук
Рік: 
2004
Артикул:
0404U001796
129 грн
Додати в кошик

Вміст

РАЗДЕЛ 2
ДЕТЕРМИНАНТЫ НЕОМИФОЛОГИЗМА Л. АНДРЕЕВА, ЕГО СПЕЦИФИКИ (В КОНТЕКСТЕ ЭПОХИ)
Степень творческого использования и специфика трансформаций традиционных сюжетов и образов в творчестве художника определяется различными (объективными и субъективными) факторами. Объективный (онтологический, исторический) фактор, во многом, детерминирует философский (мировоззренческий), эстетический же, в свою очередь, формируется под воздействием первых двух. Эмоционально-личностный фактор (совокупность индивидуально-психологических свойств автора) дополняет систему детерминант, исследовать которую необходимо прежде, чем приступать к рассмотрению вопроса об особенностях модификаций традиционных образов в творчестве конкретного писателя [203, с. 14]. Логичным представляется движение от "общего" (основных идейно-эстетических тенденций времени) к "частному" (их анализу в контексте художественного мира Л.Андреева), от причин к следствию.
Рубеж ХIХ - ХХ вв. - период духовного кризиса общества: войны и государственные перевороты инспирируют разочарование в прежних ценностях, гуманистических идеалах, порождают пессимистическое мироощущение в среде русской интеллигенции. "Становится все более очевидным банкротство" "позитивистского миропонимания" [185, с. 567], возникает потребность "модернизации" религии. Поиск новых ориентиров осуществляется в самых различных направлениях: богоискательство, богостроительство, увлечение теософией, ересями, богоборчество и т.д. В условиях "Смутного времени" "особенно остро встает вопрос об отношении к национальному и общекультурному наследию" [206, с. 28], возрастает интерес к мифологическим (традиционным) сюжетам и образам, концентрирующим универсальные понятия, вековую память человечества, активизируется интертекстуальный "диалог". Частое обращение к данному материалу, его трансформации в "переломный" период обуславливаются стремлением осмыслить настоящее с позиций Вечности ("связать современные конкретно-национальные процессы с драматической эволюцией человечества в прошлом" [206, с. 27]) и, одновременно, интерпретировать прошлое в свете событий современности, определить "родство" и "разность этических потенциалов" [206, с. 29].
Особую значимость (практически, статус "религии без Бога") в это же время в России обретают учения А.Шопенгауэра, Э.Гартмана, Р.Вагнера, Ф.Ницше. Конструктивная проекция западной философской мысли, предопределенная необходимостью логического пояснения объективных причин социальных катаклизмов рубежа веков, утверждения основ бытия в мире "хаоса", способствует формированию неомифологического сознания, культуры
Активное использование и оригинальная трансформация, "осовременивание" традиционных сюжетов и образов - тенденция неомифологизма. "Воскрешение" мифа осуществляется (как это видно из "Словаря традиционных образов") в творчестве многих писателей, преимущественно модернистов, рубежа веков: Д.Мережковского, З.Гиппиус, М.Волошина, К.Бальмонта, Андрея Белого, А.Блока. "Чрезвычайно характерным является то, что в роли мифа, "подсвечивающего" сюжет, начинает выступать не только мифология в узком смысле, но и исторические предания, бытовая мифология, историко-культурная реальность предшествующих лет, известные и неизвестные художественные тексты прошлого. Текст пропитывается аллюзиями и реминисценциями. И здесь происходит самое главное: художественный текст ХХ в. сам начинает уподобляться мифу по своей структуре... Основными чертами этой структуры являются циклическое время, игра на стыке между иллюзией и реальностью, уподобление языка художественного текста мифологическому предъязыку с его "многозначительным косноязычием". Мифологические двойники, трикстеры-посредники, боги и герои заселяют мировую литературу - иногда под видом обыкновенных сельских жителей" [194, с. 185]. Мифологический подтекст, включающий традиционные фигуры, сюжеты, переводит повествование во "вневременной" план.
Личность и художественное наследие Л.Андреева в высшей степени адекватны духу эпохи. Эту созвучность "переломному" периоду отмечали еще современники писателя. "Андреев современнейший из современных писателей. Никто не воплотил всю нашу эпоху так всесторонне, как он" [262, с. 133]. "Леониду Андрееву суждено было скристаллизировать в себе всю скорбь и страдания молодого поколения и найти им небывалое выражение" [4, с. 39]. "Литературное имя Андреева переживет его как человека на многие десятки лет, и если конец ХIХ века навсегда связан с именами Чехова и, отчасти, Горького, то начало ХХ века, - не подлежит никакому сомнению, - будет отмечено именем Л.Андреева" [41, с. 2]. Г.Прохоров охарактеризовал Л.Андреева как "выразителя жизни текущего момента" [224, с. 3]. Показательна в этом отношении оценка писателем собственной личности и "творческая программа", заявленная еще в молодые годы: "Я говорю про ум и про известные убеждения, благодаря которым я могу почитаться истинным сыном своего века. Я хочу написать такую вещь, которая собрала бы воедино и оформила те неясные стремления, те подсознательные мысли и чувства, которые составляют удел нашего поколения" [цит. по 121, с. 49].
Неомифологизм Л.Андреева (так же как и у большинства его современников) детерминирован, в первую очередь, историческим фактором. Система философских принципов писателя, сформировавшаяся под влиянием иррационализма А.Шопенгауэра, Э.Гартмана, индивидуализма Ф.Ницше, определяет его специфику, характер использования, трансформации традиционных образов в творчестве.
В автобиографии Л.Андреев вспоминает, как в юности "вгрызался в Гартмана и Шопенгауэра" [9, с. 576]. Влияние философа "мировой скорби" на писателя с годами не ослабело. В 1904 году он пишет М.Горькому: "Читал ли ты "Мир как воля и представление"? Весь я сейчас под властью этой великолепнейшей книги - такой умной, такой красивой и стройной" [154, с. 218]. И далее: "Возможно, что я Шопенгауэра понял не совсем верно, скорее, применительно к собственным желанием, - но он заставил много и хорошо поработать головой и многое сделал