Ви є тут

"Кримський цикл" творів І.О. Буніна: проблематика, тематика, поетика

Автор: 
Білик Марина Павлівна
Тип роботи: 
Дис. канд. наук
Рік: 
2006
Артикул:
0406U002653
129 грн
Додати в кошик

Вміст

РАЗДЕЛ II
ФИЛОСОФСКОЕ И ЭСТЕТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ МИРА В «КРЫМСКОМ ЦИКЛЕ» И. БУНИНА
2.1. «Я – мир»: «космическое» мироощущение
Все исследователи отмечают противоречивый характер творчества И. Бунина. Так,
Ю. Мальцев замечает, что «Бунин ставит исследователей в тупик своей
противоречивостью», но именно это представляется исследователю одной из самых
интересных черт писателя, которая «придаёт его творчеству богатство, кажущееся
неисчерпаемым» [133, с. 210].
О. Сливицкая, разделяя точку зрения Ю. Мальцева, в этой противоречивости видит
феномен творчества писателя. Исследовательница отмечает: «Все суждения о Бунине
поражают резкой полярностью. Для одних Бунин – литературный старовер, прошедший
мимо художественных исканий своей эпохи, для других – остросовременный, хотя и
идущий своим путём писатель. Для одних он трагически безысходен, для других –
аристократически холоден <…> Любое из этих толкований находит подтверждение»
[197, с. 7].
Сам писатель, подводя итоги первого десятилетия своей литературной
деятельности, так пишет об этом в «Автобиографической заметке»: «Большинство
тех, что писали о моих первых книгах, не только спешили уложить меня на
какую-нибудь полочку, не только старались раз и навсегда установить размеры
моего дарования, не замечая, что им же самим уже приходилось менять свои
приговоры, но характеризовали и мою натуру. И выходило так, что нет писателя
более тишайшего («певец осени, грусти, дворянских гнёзд» и т.п.) и человека,
более определившегося и умиротворённого, чем я. А между тем человек-то был я
как раз не тишайший и очень далёкий от какой бы то ни было определённости:
напротив, во мне было самое резкое смешение и печали, и радости, и личных
чувств, и страстного интереса к жизни, и вообще стократ сложнее и острее жил я,
чем это выразилось в том немногом, что я печатал тогда» [41, 6, с. 555]. Это
высказывание писателя о себе нам представляется чрезвычайно важным при
исследовании его «крымских» произведений, созданных в основном в ранний период,
и убеждает нас в том, что рассматривать феномен творчества писателя необходимо
только в совокупности всех его противоречий.
И О. Сливицкая, называющая «крайние точки» художественного мира писателя
«экстремами» [197, с. 7], и Ю. Мальцев, именующий их «антиномиями» [133, с. 9],
приходят к выводу, что главными антиномичными контрастами бунинского мира
являются: «я – мир», «время – вечность», «смерть – бессмертие», «любовь –
смерть», сочетание и противопоставление которых и составляют сущность образной
системы И. Бунина. Кроме того, Ю. Мальцев приводит очень точное, на наш взгляд,
высказывание Д. Вудворта, утверждающего, что всё творчество И. Бунина строится
на «вариации шести музыкальных тем»: природы, любви, смерти, искусства, души
России, наследственной памяти [133, с. 9], в развитии которых большую роль, по
нашему убеждению, сыграл Крым. С этих позиций мы и будем исследовать «крымское»
творчество писателя, начиная с важнейшей бунинской антиномии – «я – мир».
Произведения И. Бунина, отобранные в «крымский цикл», в основном отражают
морские или горные пейзажи. Исследователи творчества писателя [153], [148],
[133], [213] отмечают, что уже в ранних произведениях мастера, среди которых
значительное место занимают «крымские» стихотворения, при обращении к природе
проявилась «печаль, одетая мудростью». И это не случайно.
И. Бунин – художник, чей талант формировался в нестабильный переходный период,
период социальных потрясений. И. Курьянова в своей диссертационной работе
«Феномен жизнетворчества в культуре переходного типа» верно, на наш взгляд,
замечает, что «попадание в проблемную ситуацию, особенно если это проблема
выбора между жизнью и смертью, рождает у человека потребность в
философствовании как насущном и практическом деле» [117, с. 168].
Исследовательница объясняет потребность в философствовании тем, что в кризисных
условиях человек испытывает необходимость в духовности, в поиске
экзистенциальных опор, помогающих обрести целостность в мире с разорванными
связями. И. Курьянова называет философствование «самым значительным и
плодотворным явлением переходной культуры» и утверждает, что «тесно
переплетённое с другими видами культурной деятельности, прежде всего с
искусством, философствование образует особый тип философско-художественного
способа освоения действительности» [117, с. 168].
Таким образом, в творчестве И. Бунина можно проследить взаимопроникновение
художественного и философского способов освоения действительности. Так, в
стихотворении «Ещё и холоден и сыр…» [39, 1, с. 100], не включённом нами в
«крымский цикл», но созданном И. Буниным, как и большая часть «крымских»
произведений, в 1901 году, звучат следующие строки:
Нет, не пейзаж влечёт меня,
Не краски жадный взор подметит,
А то, что в этих красках светит:
Любовь и радость бытия [39, 1, с. 101].
«Любовь и радость бытия» являются одной из составляющих образа мира художника,
обращённого к раздумьям о путях человечества, смене исторических пластов, к
тайнам вечной природы, гармонии мироздания.
В. Линков в монографии «Мир и человек в творчестве Л. Толстого и И. Бунина»
верно, на наш взгляд, замечает, что «каждый большой писатель даёт универсальную
картину мира, со своим осмыслением прошлого, настоящего и будущего
человечества, со своими нравственными и социально-историческими законами» [123,
с. 6].
Формирование мировосприятия начинается с отношения к окружающему миру.
Художественное познание невозможно вне философского осмысления жизни. Но если в
философии изучаются диалектические противоречия между теорией и практикой, то
искусство обращается