раздел 2.4).
Во-вторых, элементами культурного акта каждый раз оказываются фрагменты содержания ценностно-смыслового универсума - культурные смыслы, очерченные конкретностью участников культурного диалога. Поскольку же ценностно-смысловой универсум также "структурирован" (согласно С.Б. Крымскому, он включает три подсистемы: природу в ракурсе ее информационных возможностей, выраженных в ноосфере; цивилизацию в ракурсе ее природных потенций и практических реализаций; монадное бытие в ракурсе ценностно-смысловой деятельности индивидуального социума (этноса или личности), причем, структура ценностно-смыслового универсума имеет не пространственно-морфологический, а темпоральный характер [см.: 189, с. 109, 115]), постольку, скорее всего, эта субстратная составляющая единичного культурного акта не может не находиться в зависимости от того, к какой "подсистеме" и к какому "историческому времени" относится/принадлежит смысл. История культуры - это, безусловно, прежде всего, история смыслов, их изменения, отрицания и "приращения"; однако, на наш взгляд, в структуре акта аффирмации не менее важной является третья "субстратная" составляющая - культурная форма (на основе чего в разделах 3-6 нашего исследования предпринята попытка несколько иначе взглянуть и на историю культуры).
Культурная форма - это такой способ утверждения-бытия культурного смысла, в котором можно выделить его "внешний план", или внутренняя культурную форму (очертания, конфигурацию, пропорцию частей, звучание, ритм, цвет, запах и т.п. воспринимающиеся "внешними чувствами" характеристики исполнения деятельности, - характеристики, несущие следы авторства, индивидуальных особенностей того, кто совершает аффирмацию) и "план внутренний", или внутреннюю культурную форму - логику (отшлифованную историей последовательность оформленности определенных смыслов, передаваемых из поколения в поколение) и социальную организацию протекания деятельности, которая позволяет и/или требует таким, а не иным, способом объективировать культурный смысл. М.К. Петров называет последнее (то, что мы обозначили как внутренний план культурной формы) "ритуалом" - связью целостности и исходной определенностью, заданной объемом и составом общественной потребности, с одной стороны, и суммой различений в системе практических отношений к миру, с другой, - и "способами обновления ритуала" [см.: 302, с. 10-15]. В реальных культурных явлениях внутренняя и внешняя культурные формы представляют собой бытийное единство, в котором соединены индивидуальный и социальный, единичный (до уникальности) и всеобщий моменты культуротворчества, а также одновременная спонтанность - в интерпретируемости смыслов - и строгая упорядоченность - во "внутреннем плане" самой культурной формы.
Все эти "разряды" бытия связываются в поле интерсубъективного диалога посредством осуществляющейся человеком активности, которая, во-первых, детерминирована ситуационным влиянием антропологических оснований культуротворчества (анализу которых посвящен следующий подраздел), - посредством напряжения его воли, концентрации его мышления, актуализации его эмоций и культурных чувств, а также перевода их в физическое "внешнее" усилие, в свою очередь подвергшееся "культурной обработке" - посредством различных движений, жестов, мимики, речи (устной и письменной), навыков владения языками культуры: техниками различных видов искусства, научными методами, философской рефлексией и т. д. Во-вторых, эта активность осуществляется в определенной культурной среде, "определенность" которой придается и со стороны смыслов, и со стороны культурных форм: здесь возникает проблема структуры культуротворческого процесса, складывающегося в цепи актов аффирмации (это рассмотрено в третьем разделе диссертации).
В "процессуально-логическом" аспекте культурный акт можно представить состоящим из двух стадий, каждую из которых также можно трактовать как некоторое "произведение" своих элементов, которые между собой не "складываются" и/или "накладываются", но, взаимодействуя, как бы "умножают" друг друга. Первая стадия - "начальная" - включает в себя одновременно совершающиеся: а) усилие порождения/понимания смысла, б) усилие "аффирмо" как усилие самоутверждения в качестве участника диалога и в) то же усилие "аффирмо" - в плане самопреодоления своих собственных границ (самотрансцендирование). Эта стадия чрезвычайно важна (не только потому, что она - начало) именно в силу своей обращенности не столько вовне, сколько "вовнутрь", к личностным структурам. Может быть, именно её, не вполне учитывающуюся (или вообще игнорируемую), имел в виду Н.А. Бердяев, когда отграничивал своё собственное понимание творчества от "обычного смысла культурного творчества, творчества "наук и искусств", творчества художественных произведений, писания книг и пр<очего>": "...под творчеством я всё время понимаю не создание культурных продуктов, а потрясение и подъём всего человеческого существа, направленного к иной, высшей жизни, к новому бытию. В творческом опыте раскрывается, что "я", субъект, первичнее и выше, чем "не-я", объект... Творчество менее всего есть поглощенность собой, оно всегда есть выход из себя. Поглощенность собой подавляет, выход из себя освобождает" [см.: 34, с. 208, 211]. Эта "стадия", которой соответствует небытие культурного явления - как его "до-бытие", внешне выглядит как недеяние, но именно она представляет собой некий "активный покой, зазор длящегося опыта, своего рода точки развития и роста, т. е. внутреннее деяние" [135, с.126] - предусловие последующих "внешних", проявленных поступков/явлений, высказывания мыслей, утверждения/отрицания смыслов.
Вторая стадия культурного акта - "заключительная" - является собственно актом аффирмации, который есть одновременно акт рождения смысла, акт его оформления и акт его утверждения в интерсубъективном пространстве диалога и, следовательно, в ценностно-смысловом универсуме. Порождение человеком в себе самом "Я-культурного", таким образом, логически предшествует возникновению
- Київ+380960830922