Автор в музыкальном содержании

ББК 85.310.01
РОССИЙСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
БИБЛИОТЕКА
Рецензенты:
доктор искусствоведения профессор МЛ. ЭТИНГЕР, кандидат искусствоведения профессор Ї.Е. ЛЕЙЕ, доктор филологических наук Профессор E.H. АЗН АЧЁЕВА
К 14
ISBN 5-86419-043-S
КАЗАНЦЕВА Л.П. Автор в музыкальном содержании: Монография /РАМ им. Гиесиных. — М., 1998. 248 с., нот.
Тема книги — отражение композитора в образно-художественном плане музыкальною произведения. В ней рассматривается то, какие личностные свойства композитора и какими выразительными средствами запечатлеваются в музыке, какое место они занимают в структуре музыкального содержания (образе, теме, идее), в частности, в автопортрете. Авторское начало показано и как феномен культуры, и кйк исторически эволюционирующий компонент музыкального содержания. Художественно запечатленный автор соотнесен с личностными чертами исполнителя и слушателя. Специальная глава посвящена художественному самовыражению творца, проявляющего себя как в музыке, так и в литературе.
Для музыкантов-профессионалов и читателей, интересующихся проблемами искусства и художественной культуры.
Печатается в соответствии с решением редакционно-издательского совета Российской академии музыки им. Гнесиных
Издание осуществлено при финансовой поддержке предприятия “Астраханьгазпром”
4905000000-001
К
Без объявл.
8 л 6 (3)-98
ISBN 5-86419-043-8
© Л.П. Казанцева, 190Я г
Предисловие
Главный герой этой монографии — композитор. Бесспорно, сказать так можно о множестве других книг, рассказывающих о жизни и творчестве автора музыкальных опусов. В данном же издании читателю предлагается не совсем обычный взгляд на творящего музыканта. Личность композитора предстанет здесь не сама по себе, а — отраженная в музыкальном произведении. “К чему бы ни прикоснулась рука человека, на всем остаются отпечатки его душевной жизни”, — свидетельствует известный психолог М.Г. Ярошевский (313, 50). Обнаружить эти ‘‘отпечатки” в музыкальном произведении — наша задача.
Художественное самовыражение автора многообразно. При этом одни “отпечатки” имеют более определенные очертания и, в силу этого, лучше распознаются слушателем и исследователем. Таковы черты композиторского стиля, “композиторского почерка” (Е.В. Назайкинский). Другие же, как, например, присутствие автора в области художественной образности, художественного содержания, представляют значительную трудность для атрибуции. Здесь нас ожидает встреча с многогранной, порой сложной, даже противоречивой композиторской личностью, что само по себе требует особой тонкости и деликатности в реконструкции личностных черт автора. Да и собственно область художественного (музыкального) содержания, вообще не склонная к легкому раскрытию своих тайн, стойко хранит “отпечаток” автора в своих бездонных глубинах, позволяя рассмотреть его, подчас весьма расплывчатые, контуры лишь чутким и пытливым.
Стремясь разгадать загадку автора, — опознать его приметы и понять его место в сфере музыкального содержания, — мы будем приближаться к ней, следуя двумя путями. Вначале, в Первой части книги, предпримем теоретический подход. Здесь понадобится разобраться в разных статусах автора (в Первой главе), в том, какие его личностные свойства (во Второй главе) и какими выразительными средствами (в Третьей главе) запечатлеваются музыкой, и, наконец, в том, как автор проникает в структуру содержания музыкального произведения (в Четвертой главе). Во Второй части отраженный в музыкальном произведении автор предстанет под более широким углом зрения. В Пятой главе он будет рассмотрен как феномен культуры, в Шестой — как исторически эволюционирующая константа содержания, в Седьмой — соотнесенный с личностными чертами исполнителя и слушателя; в центре Восьмой главы окажется творец, художественно выражающий свое “я” как в музыкальном, так и в литературном творчестве.
Учитывая тематику монографии и многочисленность примененных в ней исследовательских подходов, автор рукописи обратилась к специалистам разных профилей с просьбой высказать свое отношение к прочитанному. При подготовке текста книги к печати учтены соображения искусство-
3
че с приятелем произносит: “Сегодня я убил полковника Ньюкома”. Читая же вслух о его смерти, он переживает, едва не теряя голос. Бальзак, одушевляя своих героинь, сообщает: “Я буду в Гренобле, где живет Бенасси”; “Я еду в Алансон, где живет госпожа Кармон”. Чайковский, заканчивая в Италии “Пиковую даму”, переезжает из одного города в другой, не желая оегаваться там, где умер Герман (242). Кажется, наконец-то автор и плод его фантазий оказались в едином пространстве, но это то пространство, где Пигмалион перестал быть творцом и стал обыкновенным человеком, где Галатея перестала быть образом и тоже стала человеком, то есть пространство, не совпадающее ни с творчеством, ни с художественным миром — некое иллюзорное (в случае с Бальзаком), фантасмагорическое, населенное фантомами (в случае с Чайковским), реальное (для Теккерея-читателя, ценителя литературы) пространство.
Автор-творец—обозначение не реального (эмпирического) человека, а творческого начала личности, которое занимает двойственное положение, обусловленное разнонаправленными отношениями к автору биографическому и к собственному оггусу. С точки зрения автора биографического; автор-созидатель воплощает главное предназначение человека: это творец, генератор художественных ценностей, обладающий своим методом, способами художественного выражения, своеобразным творческим процессом. Творящий художник — автор состоявшихся и будущих опусов. Это творец художественных феноменов, художественной (“второй”) реальности, художественного мира. Сравнительно с автором биографическим, который открыт миру, действительности, автор-созидатель больше приближает нас к собственно творчеству. Если автор биографический познается по архивным документам, личным наблюдениям, а также собственным мемуарам или воспоминаниям современников, дневникам, письмам, именуемым Л Л. Гинзбург “промежуточной прозой”, а М.Г. Ярошевским “субпродуктами” творчества, то автор-созидатель — по его творчеству.
Обращенный к своему творению, автор-творец, по мнению Бахтина, является “всегда “драматургом” в том смысле, что все слова он раздает чужим голосам, в том числе и образу автора (и другим авторским маскам)” (21,305). Здесь автор — олицетворение творческого начала, но не только в обобщающем смысле. Свое мировоззрение, эстетическую и этическую позиции он “материализует” в произведении.
1*3. Автор художественный
Итак, третья ипостась Автора — его отражение в художественном произведении. Здесь композитор из субъекта (автора биографического, да и автора-творца) превращается в объект “изображения”, попадая в пространство художественного произведения. Отсюда еще одно возможное его наименование — автор художественный. Определим его как отражение в
23
музыкальном (художественном) произведении (иля ряде произведений)личности композитора, эстетически организующей художественное целое. Это автор, живущий в специфической, художественной реальности, и в ней себя выявляющий как личность. Рассматриваемый не в системе Автора (состоящей из автора биографического, автора-творца и автора художественного), а в системе художественного произведения, автор художественный включается в нее, подчиняясь законам ее существования и функционирования.
Поскольку здесь мы имеем дело с творческой индивидуальностью, “вошедшей” в текст, возникает соблазн видеть ее в том плане произведения, который в первую очередь и ассоциируется с творческой индивидуальнос-тыЪ — в индивидульном стиле композитора. Прямолинейно такая позиция выражена музыковедом Г.С. Виноградовым, полагающим: “Под “образом автора” в музыке следует понимать интонационно-структурное единство индивидуально-выразительных приемов-знаков того или иного композитора, которые закрепились как моделирующая проекция творческой личности творца в определенном произведении или 1руппе произведений” (52,14). И далее: “Индивидуальный композиторский стиль — это концепция “образа автора”, которая огражена в произведении как интонационноструктурное постоянство в виде единства более или менее систематизированного набора разных способов для воплощения идейно-художественного замысла” (там же).
На самом деле, стиль играет необычайно важную роль в художественной актуализации творца. Можно согласиться с утверждением В.В. Меду-шевского о том, что стиль “представляет собой принципиально целостную модель восприятия эпохи, живой портрет человеческой личности” (183,55). Однако, думается, сведение присутствия автора в произведении к индивидуальному стилю неправомерно. Действительно, “стилевое я” (Б.В. Асафьев) может быть в высокой степени показательным для отдельного художника. Таковы стили Бетховена, Чайковского, Шостаковича, Прокофьева и других выдающихся мастеров. Но насколько правомерно систему вы— разительных средств, комплекс излюбленных интонаций, приемы развития материала и все то, что входит в индивидуальный композиторский стиль распространять на всю область художественно запечатленного автора?
Внести в этот вопрос ясность помогает рассмотрение категории стиля М.К. Михайловым с точки зрения диалектики содержания и формы. Исходя из того, что для музыкантов-профессионалов “понятие стиля интуитивно связывается главным образом с моментом формального порядка” (193, 57), исследователь уточняет, что в “форме” “подразумевается признание ее музыкально-интонационной содержательности” (там же), ибо “всякая форма в конечном счете немыслима вне содержания, а применительно к музыке — обладает специфической музыкально-интонационной выразительностью” (там же, 56).
24