РАЗДЕЛ 2
ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРАВОВОГО РЕЖИМА МЕЖДУНАРОДНЫХ ВОДОТОКОВ В НАЦИОНАЛЬНЫХ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВАХ, ДВУСТОРОННИХ, СУБРЕГИОНАЛЬНЫХ И РЕГИОНАЛЬНЫХ СОГЛАШЕНИЯХ
2.1. Воздействие национального законодательства на развитие права международных водотоков.
Воздействие национальных правовых систем на развитие ПМВ определяется исходя из самой гидрологической и географической специфики международных водотоков (МВ). Так, характеризуя особенности правового режима международных рек, профессор О.Ф. Высоцкий выделяет следующие основные факторы: "с одной стороны, в физико-географическом плане" они являются "единым природным комплексом, что не может не учитываться прибрежными ... государствами" при их использовании, "с другой стороны, политическими границами" реки "как бы разделены на отдельные отрезки, каждый из которых составляет часть территории государства и, соответственно, полностью находится под его суверенитетом" [9, с.279]. Следовательно, правовой режим этих объектов регулируется не только международными соглашениями, но и внутригосударственным законодательством, поскольку каждое из прибрежных государств "осуществляет все права, которые вытекают из его государственного суверенитета относительно той части реки, которая ему принадлежит, и само определяет порядок использования реки и ее ресурсов" [9, с.279].
Объем данного параграфа не позволяет нам проанализировать водные кодексы всех стран, по территории которых протекают МВ. Поэтому мы остановимся на тех аспектах национальных законодательств, изучение которых представляет интерес для ПМВ. Как известно, совпадающее законодательство государств может служить вспомогательным источником для подтверждения существования обычных норм международного права [47, с.71]. С другой стороны, совпадающие водные и экологические кодексы различных стран способны воздействовать на формирование или конкретизацию (например, при инкорпорации норм права ЕС и европейских конвенций по ПМВ в водные кодексы государств-участников) конвенциональных норм ПМВ, значительная часть которых носит рекомендательный характер и нуждается в расширении сферы своего действия соответствующим национальным законодательством, а ряд вопросов (прежде всего, касающихся статуса подземных вод) нуждается в конвенциональном правовом регулировании.
Нормы водного права различных государств иерархически "соподчинены" конституционным нормам, в целом регулирующим право человека на здоровую окружающую среду и обязанность охраны этой среды со стороны государства. В частности, конституционное право на здоровую окружающую среду закреплено в конституциях Австрии, стран Балтики, земли Бранденбург, Греции, Голландии, стран Балтики, Германии, Португалии, Польши, Швейцарии и других стран. Так, в 1994г. в Основной закон Германии было внесено дополнение - ст. 20а: "Цель государства - охранять окружающую среду" [98, с.34]. В Конституции Польши 1997г. формулируется правовая обязанность государства предотвращать возникновение угроз или ущерба окружающей среде, а также ликвидировать ущерб в случае его возникновения (ст. ст. 5, 74, абз. 3.1). В водных кодексах различных государств цели и задачи управления водными ресурсами также формулируются в "экологическом" контексте. Так, в ст. 3 Водного кодекса России, принятого 18 октября 1995г., цели водохозяйственной деятельности государства определяются следующим образом: обеспечить право граждан на чистую воду и благоприятную окружающую среду, поддержание оптимальных условий водопользования, качества поверхностных и подземных вод в состоянии, отвечающем санитарным и экологическим требованиям; защита от загрязнения, засорения и истощения, предупреждение и ликвидация вредного воздействия на водные ресурсы [25]. В статье отмечается, что реализация этих целей осуществляется на основе принципа устойчивого развития, что указывает на прогрессивные изменения в российской концепции правового интереса, определяющей стратегии экологического и водного права. Действительно, несмотря на то, что основная цель управления водными ресурсами сформулирована в рамках антропоцентрической теории, отсылка к принципу устойчивого развития позволяет говорить об эколого-центрической альтернативе этому подходу (водные ресурсы подлежат правовой защите как таковые, а не только в силу их значимости для удовлетворения потребностей человека). Представляется, что принцип устойчивого развития, получивший прямое (см., например, ст.233 Закона о регулировании водного режима ФРГ [139, с.137-159] или косвенное закрепление в современных водных кодексах различных стран является отражением европейской концепции устойчивого развития водотоков, а также отражает общие тенденции в определении правового статуса различных объектов окружающей среды.
Подтверждением этого вывода может служить тот факт, что идея устойчивого развития окружающей среды и, в том числе, водных ресурсов, является концептуальной доминантой не только в водных кодексах России, ФРГ и других европейских государств, ратифицировавших Конвенцию по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер 1992г., но и в соответствующем законодательстве Японии. В частности, эта идея определяет содержание ст. 1 Закона "Об основах окружающей среды" 1993г., в соответствии с которой в сферу национально-правового регулирования включается "любое исходящее от действий человека негативное воздействие на окружающую среду", то есть не только привычные источники загрязнения, но и глобальные экологические проблемы.
Рассмотрение особенностей водных кодексов различных стран позволяет выделить некоторые общие тенденции и принципы внутренне правового регулирования статуса водных ресурсов, которые соотносятся с целями и принципами международного сотрудничества в этой сфере.
В этой связи, значимыми для исследования являются такие аспекты национальных законодательств: 1) каким образом в законодательных системах различных стран определяется понятие "воды"; 2) кто является собственником воды и водных ресурсов