РАЗДЕЛ 2
РОЛЬ И МЕСТО МЕЖДУНАРОДНЫХ МЕЖПРАВИТЕЛЬСТВЕНННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В СТАНОВЛЕНИИ И
РАЗВИТИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ
2.1. Историко-правовые аспекты становления европейской системы международной
безопасности
Региональная безопасность определяется как составная часть всеобщей
безопасности, относящаяся к тому или иному региону земного шара; состояние
отношений между группой стран, при которых им не угрожает опасность войны или
иное посягательство извне на физическое существование, суверенное и независимое
развитие. Региональная безопасность представляет собой систему, элементы
которой связаны между собой как по вертикали (национальная, региональная,
международная безопасность), так и по горизонтали (военная, политическая,
экономическая, экологическая, гуманитарная и пр. безопасность).
Американский ученый Карл Дойч выделял амальгамированные (интегрированные)
сообщества безопасности, которые характеризуются наличием общего механизма
принятия решений и централизацией (НАТО, Организация Варшавского Договора и
пр.), и плюралистические сообщества безопасности, в которых многосторонний
переговорный механизм заменяет формальную интеграцию [76]. Он утверждал, что
если в годы холодной войны и биполярного противостояния первый тип получил
более чем достаточное развитие, то плюралистические сообщества безопасности еще
только зарождаются на региональном и субрегиональном уровне, требуя своей
концептуализации. Указанные положения лежат в основе предлагаемой современной
типологии многосторонних механизмов (моделей) обеспечения региональной
безопасности. Последние определяются как "формальные или неформальные
образования, предусматривающие или требующие от государств-участников
консультаций при согласованных действиях по обеспечению безопасности в рамках
международной системы"[77].
Внешнюю политику традиционно рассматривают, как концептуально определенный курс
государства в международных отношениях, направленный на системное развитие,
поддержание и урегулирование отношений с другими государствами. Как правило,
главной целью внешней политики является формирование благоприятных условий для
реализации внутренней политики, последняя в свою очередь существенно влияет на
первую. С этой точки зрения, развитие общей внешней политики в области
безопасности (ОВПБ) Европейского Союза (ЕС), как интеграционной структуры
государств-членов, которые в качестве суверенных государств, должны иметь
собственные национальные интересы, которые в свою очередь очень тяжело привести
к общему знаменателю, выглядит определенным парадоксом.
Поєтому опыт формирования и первых попыток реализации ОВПБ является уникальным
в новой истории международных отношений, интересным и полезным для других
интеграционных организаций и таким, который безусловно подлежит тщательному
научному анализу.
Идея объединенной Европы имеет глубокие исторические корни. Историки отмечают,
что представление, о Европе, как особом мире, особой семье рода человеческого
начали формироваться еще в раннем средневековье. По крайней мере, с XI в. они
прослеживаются уже достаточно четко [78].
В то время с такими идеями выступала, говоря современным языком, главным
образом духовная элита общества: философы, политики, писатели, нередко сами
стоявшие у власти или приближенные к ней. В этой связи стоит назвать имена
Пьера Дюбуа – легиста Французского короля Филиппа Красивого (XIV в.), чешского
короля Йиржи Подебрада (XV в), герцога Сюлли – советника английского короля
Генриха IV (XVI – XVII в.), английского квакера Уильма Пенна (XVII в.) и
французского аббата Сен-Пьера (XVIII в.). Но речь здесь, идет скорее о
разрозненных высказываниях, чем об общих подходах. В значительной мере эти идеи
коренились в Римской империи, пример которой еще оказывал значительное
воздействие на умы людей, а культурное наследие служило определенным
объединяющим стимулом. Но главным «интегратором» в те времена, несомненно, была
католическая церковь. Вместе с тем большую роль играли интересы предотвращения
войн, сохранения существующего порядка.
Практический смысл союза государств Европы виделся тогда преимущественно в
защите от мощных и грозных противников. В XV в. проекты такого союза
обосновывались порой противостоянием европейских государств Турции. Однако
широкий союз оказался несбыточной надеждой, раздробленность Европы не только не
ослабевала, а наоборот, еще более усиливалась. Союз, о котором тогда
рассуждали, его поборники, мог быть только объединением монархов.
У передовых мыслителей, уже в то время выступавших против абсолютизма, были
серьезные сомнения в его достоинствах. Известно, что Жан-Жак Руссо был, в
принципе, за европейский союз, но крайне скептически оценивал возможности его
создания в виде объединения Монархий. Близок к Руссо был и Эммануил Кант. В
своих размышлениях «К вечному миру» (1795), он писал о федерации европейских
государств как средстве обеспечения мира, но конечная цель, по его мнению,
состояла в утверждении сообществ, основанных на началах республиканизма,
федерализма и господства права [79].
Идеи европейского единения, проявлявшиеся на протяжении столетий то сильнее, то
слабее так и не были по-настоящему востребованы историей. Только XIX в., эти
идеи вновь вышли на авансцену политической жизни. В 30-х годах XIX в. Дж.
Мадзини выдвинул идею Соединенных Штатов Европы. В 1849 году на Парижском
конгрессе европейских пацифистов В. Гюго придал этой идее широкую известность.
Мысль о возможности и желательности достижения единства европейских стран и
народов была в наиболее развернутой форме разработана австрийским
- Київ+380960830922