РАЗДЕЛ 2. ЛИРИЧЕСКИЙ РАССКАЗ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ НАЧАЛА ХХ ВЕКА
Лиризм, понятый в широком плане - не как строгая жанровая категория, но как "пафосно-стилевая особенность эстетического восприятия действительности", как всякое поэтически тонкое изображение живого человеческого чувства, возвышенно-эмоциональное переживание какого-либо события или явления, - не противопоказан эпическому жанру [91, 403]. Художник слова может предъявлять к себе самые строгие требования "объективности", но о чём и о ком бы ни рассказывал писатель, в конечном счёте он всегда "рассказывает" и самого себя. В этом смысле все писатели лиричны, однако не все они в одинаковой мере обнаруживают свою лиричность.
Лиризм в узком - и точном значении этого слова подразумевает отображение мира и человека, которое по самой своей природе тяготеет к субъективности, согрето живым авторским чувством, носит глубоко личностный характер. Эмоционально насыщенная, пронизанная авторским чувством художественная проза несёт в себе отдельные черты и лирического, и эпического изображения жизни, которые своеобразно преломляясь в ней, образуют новое художественное единство, сохраняющее непосредственность и эмоциональность лирики, но, в отличие от неё, дающее гораздо более развёрнутый, сложный, многоплановый, динамичный образ лирического переживания, а чаще - потока переживаний, который складывается из целой цепи авторских размышлений, чувств, ассоциаций и т.п. При этом слияние эпического и лирического начал закрепляет в композиционно-речевом единстве прозаических произведений связь двух типов изображения человека: через поступки, мысли и чувства героев и через те переживания и оценки, которые действующие лица вызывают у автора.
Изучение "лирической прозы" литературоведы обычно связывают с небольшими по объёму произведениями, называя их "лирическими миниатюрами" (подчёркивая сравнительно небольшой объём) или "лирико-философскими этюдами" (указывая на их намеренную фабульную эскизность). Признавая правоту этих определений жанра, отметим присутствие в них понятия "лирический", выражающего главное свойство произведений этой формы, широко представленной в раннем творчестве И. Бунина. Однако лирическая проза не ограничивается формой миниатюры. Ярко выраженное лирическое начало присутствует и в импрессионистических рассказах Б. Зайцева, и в цикле рассказов-очерков А. Куприна "Листригоны", и в экспрессионистических рассказах Л. Андреева, определяя точки сближения их творчества и давая возможность рассматривать его в этом, общем для писателей, аспекте. В данной главе нашей работы мы попытаемся на примере творчества И. Бунина, Б. Зайцева, А. Куприна и Л. Андреева определить специфику лирического рассказа как особой формы повествования, выделяя основные элементы жанровой структуры: наличие лирического героя, лирический сюжет, ассоциативное построение повествования и др.
2.1. Лирические миниатюры И. Бунина
Эволюция И. Бунина как художника рассматривается исследователями, как правило, в следующей последовательности: от лирических миниатюр, в которых ведущим было лирико-философское начало, к произведениям эпического плана, к объективно-нейтральной манере повествования с разнообразными, сложными и не столь очевидными, как было поначалу, формами выражения авторской позиции [48, 96]. Ранние произведения И. Бунина 1890-х - первого десятилетия 1900-х годов откровенно лиричны, медитативны. Поэтичность, лиризм - несомненно, наиболее яркие черты бунинской прозы этого периода. Не случайно, о И. Бунине принято говорить, что он более поэт в прозе, чем в своих стихотворениях. Разумеется, преобладание лирического, субъективного начала оказало влияние не только на содержательную сторону, но и на формальную организацию его ранних произведений: в частности, в исследовательской литературе неоднократно указывалось на пристрастие молодого И. Бунина к созданию лирико-философских этюдов, тяготевших к жанру стихотворения в прозе, на бесфабульность многих его рассказов и т.п. [119, 101].
Особенности изобразительной манеры И. Бунина и, в немалой степени, его поиски новых экспрессивных средств выражения отчётливо сказываются в тяготении к импрессионизму, на что, в свою очередь, неоднократно указывали исследователи его творчества [36, 299]. Многие рассказы И. Бунина (в частности, знаменитый рассказ "Антоновские яблоки") полностью построены на калейдоскопе обрывочных, не связанных напрямую друг с другом впечатлений. И. Бунину в необычайной степени было свойственно умение восстанавливать, казалось бы, невосстановимое: цвет, запахи, звуки - всё, что когда-то рождало у автора определённое настроение и было словно бы навсегда забыто и утрачено, как забываются бесчисленные быстротекущие мгновения жизни; в рассказах И. Бунина эти мгновения оживают и обретают редкую по своей отчётливости выразительность: "В темноте мелькали высокие силуэты телеграфных столбов вдоль дороги, - наконец пропали и они, свернули куда-то в сторону и скрылись. Небо, которое над городом было черно и всё-таки отделялось от его слабо освещённых улиц, совершенно слилось здесь с землёю, и нас окружил ветреный мрак. Я оглянулся назад. Огни города тоже исчезали, - они были рассыпаны точно где-то в тёмном море, - а впереди мерцал только один огонёк, такой одинокий и отдалённый, точно он был на краю света..." [25, 220].
И. Бунин сознательно не фиксирует внимания ни на одной из называемых им деталей, - неподвижные, они производят ощущение движения; набегая, наслаиваясь друг на друга, настойчиво создают иллюзию присутствия, сопричастности настроению автора. Этим личностным, субъективным началом И. Бунин и создаёт в своей прозе атмосферу поэтичности.
Раннюю прозу И. Бунина роднит со стихами и особый тип рассказчика, повествователя. Э.А. Полоцкая очень точно заметила, что герой многих рассказов И. Бунина "как бы скопирован с лирического героя стихотворений" [116, 414]. Отсюда и пристрастие к повествованию в форме лирического монолога-исповеди от первого лица - т