РАЗДЕЛ 2
ИСТОКИ И СТАНОВЛЕНИЕ КОНЦЕПЦИИ ПРЕОБРАЖЕННОГО ЭРОСА Б.ВЫШЕСЛАВЦЕВА
2.1. Проблема Эроса в русском религиозно-философском ренессансе к. ХIХ - нач. ХХ веков (Вл.Соловьев, Н.Бердяев, Л.Карсавин, В.Розанов, П.Флоренский, С.Франк)
Русский религиозно-философский ренессанс к. ХIХ - нач. XX вв. одним из самых существенных вопросов своего времени ставит проблему обоснования обыденной жизни. Тема обоснования обыденной жизни исходила в своем основании из ницшеанской идеи создания "нового" человека. "Отдельное лицо есть частица fatuma, определимое прошлым и определяюшее будущее, - новый закон, новая необходимость в ряду всего того, что уже наступает и будет" - писал Ницше [146, 153-154]. Он выступает за создание такого человека, мораль которого принимала бы в расчет всё содержание жизни. Идеи Ницше о "новом" человеке становятся чрезвычайно популярными в России на рубеже ХIХ - ХХ столетий [79, 5]. Можно было говорить о своеобразной моде на Ницше, - замечал Иван Франко. Ибо кто не пишет в духе Ницше, тот не писатель [207, 35]. По словам Вл.Соловьева, идея о "сверхчеловеке" действительно укоренилась в общественном сознании и связана с тем, что выступит послезавтра и далее [189, 626]. Преображение сущности человека для русской интеллигенции происходит в контексте личностного переживания за судьбы современного человека. Мир изменился. Новая эпоха требует и нового взгляда, изменение жизненных ориентиров и мировоззрения. Но если Ницше в своих рассуждениях не выходит за пределы умозрительного наблюдения за "новым" человеком, то русские мыслители, "..безудержные в своих творческих и провидческих устремлениях" воспринимают слова Ницше буквально [89, 34]. Теперь речь будет идти об "..ощутительной реализации идеала" [189, 516]. Но человек, по определению Ницше, является частью целого и существует в целом. Поэтому изменять моё бытие означало бы изменять целое. Во вне целого нет ничего. Идея изменения целого становится центральной для русских интеллектуалов, начиная с поэтов-символистов 10-х годов и вплоть до педологов 30-х годов. А. Блок заявил, что дело и обязанность интеллигенции - видеть то, что задумано. "Что же задумано? Переделать всё. Устроить так, чтобы всё стало новым; чтобы лживая, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью" [21, 418]. Сделать сверхчеловека, переделав природу людей живущих. Переделать всё! Вплоть до создания "новой науки о человеке", где "..все внутреннее, стабильное, недоступное влиянию извне объявляется несуществующим или отжившим, неважным, лиллипутским.." [21, 418]. Философия, психология, литература принимаются как личные проблемы и в них же намечаются способы их разрешения. Ницше намечает и главное направление поиска ответа: человеком движет то, что он не в силах осознать. Мы до конца не знаем себя: "Поступки никогда не бывают тем, чем они кажутся нам" ?148, 440?. Наше индивидуальное "Я" - это наше бессознательное. Наше самосознание не простирается далее очерченных возможных границ сознания - бессознательного. Ничто не может быть так неполно, как картина всех влечений составляющих наше существо.
Проблема "нового" человека на фоне русского ренессанса рассматривается непосредственно с темой любви, Эроса, связанных с тайной биологического и надбиологического. Русские философы воспринимают существование человека в аспекте многоаспектности: сознательное - бессознательное, реальное - ирреальное. Общим вектором философского и литературного дискурса, касательно "нового" человека, становится проблема любви, Эроса, и связанный с ними вопрос "пола". Представляется целесообразным показать специфику подхода Б.Вышеславцева к проблеме Эроса через анализ общих тенденций развития философского дискурса к. ХIХ - нач. ХХ вв. на проблему Эроса в контексте вечной женственности Вл.Соловьева.
Владимир Соловьев провозглашает тезис о том, что любовь есть факт природы (или дар Божий), независимо от нас возникающий процесс [191, 514]. Но особенный "факт", ибо не существует никакой предметной связи между силой любви и последующим потомством. Напротив, чем сильнее любовная страсть, тем непреодолимее препятствия между Ромео и Джульеттой. Более того, как правило, сильная любовь является неразделенной, несчастной и приводит к трагическим последствиям. Поэтому, - делает вывод Соловьев, - любовь не определяется только лишь инстинктом продолжения рода. Благодаря преемственности родовой жизни, изначально заложенной в живом сознании человека, можно, оставаясь самим собой, постигать и осуществлять всю полноту бытия. Любовь, в собственном смысле, видится Соловьеву как исключительно индивидуальное и экзальтированное половое влечение. Он называет это чувство истинной, живой силой, овладевающей внутренним существом человека и выводящей его из ложного самоутверждения. Смысл человеческой любви заключается, по Соловьеву, в оправдании и спасении индивидуальности через жертву эгоизма. Любовь раскрывает безусловное значение и ценность другого человека. Рассуждения Соловьева имеют здесь этический момент, так как затрагивают идею ориентации на Другого.
Соловьев рассматривает человеческую индивидуальность в контексте становления всеединства. Первоначально человек, как и животное, не является в истине, то есть он представляет себя обособленной частицей всего целого. Частичное бытие он утверждает в эгоизме как целом-для-себя. Человек, будучи фактически только этим, а не другим, может становиться всем, лишь снимая в своем сознании и жизни ту внутреннюю грань, которая отделяет его от другого [191, 506]. Утверждая себя вне всего другого, т.е. в эгоизме, человек лишает смысла собственную жизнь, превращает свою индивидуальность в пустую "форму". Только вместе с другим он может осуществить свое безусловное значение: стать истинной индивидуальностью во всеедином целом. Ценность другого существа определяется отношением его к окружности моего бытия. Познавая в любви истину другого не отвлеченно, а существенно, человек переносит центр своей жизни за пре