РАЗДЕЛ 2
СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ПОВСЕДНЕВНОСТИ
И МЕСТО В НЕМ ЧЕЛОВЕКА
2.1. Детерминантно-симулятивное общество и синтетические типы личности в нем
2.1.1. Гиперреальность виртуального пространства и архаически-техногенное состояние сознания человека. Самость, как целостная по своему определению структура, требует своей завершенности - в своей реализации в социальном пространстве. Это выражается и во взаимодействии Я-Ты, Я-Другой, или Я-другие, и в действии (поступке, со-бытии), и в объективации своей уникальной составляющей в противовес унифицированным субъектам повседневности.
Глубинная взаимосвязь реальности и человека раскрывается многими философами. С.Л. Франк в работе "Реальность и человек" указывает, что существует "сродство между человеком и миром как проявлениями единой реальности" [120, С. 410]. Здесь С.Л. Франк тоже обращается к аристотелевой триаде бытия, описывая их как три "слоя" бытия, доступные какому-либо одному способу познания. Так, эмпирическое знание, опирающееся на опыт, выходит на "поверхность" бытия, воспринимаемую чувственным познанием. Знание рациональное дает познание "идеальных" начал в бытии, единство которых образует уже металогическую систему и обращает внимание на третью сферу, запредельную основу бытия. Эта основа есть "непостижимое" в бытии, доступное в некоем интуитивном знании, недоступном для чувственного знания реальности. На духовности реального мира настаивает Мартин Бубер в работе "Два образа веры", обращаясь уже к диалогической парадигме Я-Ты, или Я-Другой, или Я-другие [16]. То есть вопрос взаимодействия находится и в вертикальной плоскости (духовной) и социальной, причем здесь М. Бубер обращается к концепции "самости" и "толпы" М. Хайдеггера. Вместо обезличенной, уравненной "толпы" М.Бубер предложил осмысленное содружество самостей и назвал его Мы [16].
В современном социальном пространстве происходит редукция человека к его социальной функции. Человек утрачивает эйдос человека, все свойства собственно человеческого, человек редуцируется, выносится за скобки самим социальным пространством. Таким образом, человек отчуждается от самого себя, от своего источника креативности и энергии, потому что человек или во власти "ман" - массового или индивидуального, или его самость не только онтологически не укоренена, но и разбита, разорвана, отсутствует состояние цельности, а значит, одновременно с внутренней дискретностью возникает проблема нарциссизма.
В данном контексте нам представляется эвристичной интерпретация социального пространства, предложенная в работах, например "Социология политики", современным французским социологом Пьером Бурдье. Он описывает социальную реальность, которая структурируется объективно - существующими социальными отношениями, и субъективно - представлениями людей об окружающем мире [17]. Гиперреальность является надстройкой над социальным пространством, его преувеличением. Гиперреальность мифологизирует представление о сущем при помощи манипулятивных технологий. Можно сказать, что гипереальность - это продукт искаженных представлений о взаимоотношениях в обществе, о ценностях, который возникает вместе с процессом стандартизации социального пространства. Содержание гиперреальности составляют симулякры, мифы, стандарты, ярлыки вместо живых лиц и отношений.
Человек, не утративший свой человеческий эйдос, отношения, которые строятся как поле взаимодействия личностей, а не их общая редукция к стандарту общения, характерны для другого понимания социальной реальности - как жизненного мира. В интерпретации немецкого философа Эдмунда Гуссерля жизненный мир - реален, интерсубъективен, представлен как поле взаимодействия Я и других людей, это действительность, которую мы модифицируем нашими действиями и наоборот. Жизненный мир повседневности - не единственная реальность, это мир повседневных действий; его характеризуют пространственные, временные, социальные напластования, а также смысловые поля (взрослых, детей и т.д.) и язык как его конструирование [16; 57]. Лингвистические конструкции вместо живого языка мыслей и ощущений человека в бюрократической системе выдают перемену в самооценке человека и его мироощущении.
Другой современный французский социолог, философ Жан Бодрийяр в ряде работ, в частности, в работах "Соблазн", "Символический обмен или смерть", исследует феномен постмодерна как новейшего состояния западной цивилизации, неокапиталистической, и отмечает в нем разрастание искусственных, неподлинных образований и механизмов, симулякров социального бытия. Характеризуя его как общество потребления, Ж.Бодрийяр описывает современную модель человека-потребителя, некое рекламное "вы", искусственный механизм, полученный в результате только семантических операций и не имеющий отношения к реальному объекту: "...такое "вы" - всего лишь симулятивная модель второго лица и обмена, фактически это никто, фиктивный элемент, служащий опорой дискурсу модели. Это не то "вы", к которому обращается речь, а внутрикодовый эффект раздвоения, призрак, возникающий в зеркале знаков" [12, С. 210].
Состояние постмодерна, по мнению Ж. Бодрийяра, это постапокалиптическое состояние: "...Страшный Суд уже происходит, уже окончательно свершился на наших глазах - это зрелище нашей кристаллизованной смерти. Нашим апокалипсисом является само наступление виртуальности, которое и лишает нас реального события апокалипсиса. ...наш апокалипсис не реальный, а виртуальный" [12, С. 321]. Ж. Бодрийяр описывает реальность симулякра - абстрактной модели, подчиняющей своему господству реальные силы протеста и отрицания, это всеобъемлющая реально-фиктивная власть, которую обозначают словом "истеблишмент", а Ж. Бодрийяр обозначил словом "код". Таким образом, код, истеблишмент, система симулякров - это и есть "трансцендентная" социальная инстанция нашего времени. Гиперреальность симулякра - это новый модус существования социальной инстанции, ее полное господство над сознанием современного человека.
В своей работе "Символи