РАЗДЕЛ 2
СТРУКТУРА И СЕМАНТИКА САТИРИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
ПОВЕСТВОВАТЕЛЯ В РОМАНЕ М.А. БУЛГАКОВА
“МАСТЕР И МАРГАРИТА”
Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» сложен по своей
художественно-стилистической структуре. В нем органически сочетается смелая и
необузданная фантастика, служащая здесь «не для положительного воплощения
правды, а для ее искания, провоцирования и, главное, для ее испытания»
[Бахтин], с реалистически-выпуклыми, сатирически освещенными картинами,
воспроизводящими быт Москвы конца 20-х г.г., и с эпически-внушительным
изображением древней темы.
В произведении отчетливо обозначены две основные стилистические линии: одна
стилистически строгая, местами возвышенная, связанная с «историческим»
повествованием в так называемых «древних» главах «Мастера и Маргариты», другая
- стилистически «сниженная», идущая от сатирического повествователя
«московских» глав романа. В «закатном» романе М.А. Булгакова сталкиваются два
совершенно разных стилевых потока – высокий и низкий, а также два прямо
противоположных начала – серьезное, трагедийное и смеховое, фарсовое, что дает
основания причислить произведение “Мастер и Маргарита” к жанру мениппеи. Первым
отнес “Мастера и Маргариту” к данному жанру (в свете концепции М.М. Бахтина)
А.З. Вулис в “Послесловии к публикации к 1-ой части романа “Мастер и
Маргарита”. Действительно, «закатный» роман Булгакова почти укладывается во все
четырнадцать жанровых признаков мениппеи, которые установил М.М. Бахтин [13, с.
192-200], и в этом отношении мы присоединяемся также к А.З. Вулису и
А.П. Казаркину. Такие исследователи, как А. Барков, В. Ворошильский,
Г. Круговой и В. Приходько тоже относят роман «Мастер и Маргарита» к
произведениям типа «менипповой сатиры». “Булгаковский роман, - писал
Б.В. Соколов, - мениппея постольку, поскольку он сочетает смешное и серьезное,
философию и сатиру, пародию и волшебную инфернальную фантастику…” [217,
с. 308]. В рамках этого жанра развернута захватывающая картина действительности
- гротескной, вдохновенно изображенной, за которой скрывается чрезвычайно
живое, страстно пережитое и глубоко осмысленное “авторское” видение жизни и
человека.
В романе также существуют нейтральные речевые потоки (нейтральное,
объективированное повествование от третьего лица) – и в ершалаимском, и отчасти
в московском сюжете.
Роман строится на контрастном изображении: современная автору действительность
сопоставляется с древней (для мениппеи характерна синкриза, то есть
сопоставление). Контрастность стилей изложения двух романов (романа Мастера и
романа о Мастере) создает многоплановый и многосторонний образ автора в романе
М.А. Булгакова. Структура образа автора здесь характеризуется прежде всего тем,
что автор выступает в нескольких ликах: как критически настроенный в отношении
нового советского государства наблюдатель (он же и повествователь), как
объективный автор-современник событий (роман о Мастере), как историк (роман
Мастера). Позиция автора-историка в Ершалаимских главах проявляется в
документальном, точном, чеканном изображении событий прошлого;
небрежно-разговорное, порой фамильярное, порой едко-ироническое, а порой
интимно-лирическое изображение современных событий представляет автора как
человека нового советского общества, не принявшего, однако, новый тип
государства. Поскольку предметом нашего изучения является сатирический аспект
романа «Мастер и Маргарита», основное внимание в данном разделе уделено
фельетонно-сатирическому дискурсу в «московских» главах романа.
В «Мастере и Маргарите», как уже упоминалось выше, можно выделить три лика
образа автора. Им соответствуют три главных экспрессивно-стилистических слоя,
которые тесно взаимосвязаны и структурно объединены. Исследователь В.И. Немцев
считает, что в булгаковском романе представлены три повествователя:
фельетонно-сатирический (в “современных” главах), “исторический” или
объективный (в романе Мастера, в “древних” главах) и повествователь собственно
романа, представляющий предыдущих двух [169, с. 111].
Мы же исходим из того, что авторское повествование целостно и непрерывно и
охватывает все пространство произведения. Оно не остается неизменным
структурно, интонационно, стилистически, меняясь в зависимости от целевой
установки, предмета изображения, характера взаимодействия с речью персонажей и
многих других факторов. Поэтому мы рассматриваем его как меняющуюся
непрерывность, исследуя своеобразие его различных форм в зависимости от тех или
иных факторов. «В литературном маскараде писатель может свободно, на протяжении
одного художественного произведения, менять стилистические и
образно-характеристические лики или маски. Для этого ему нужно лишь большое и
разнородное речевое хозяйство» [39, с. 128-129].
Разные лики образа автора, влекущие за собою разнородные
художественно-эстетические и экспрессивные формы, вступают в сложные и
многообразные отношения, образуя специфическую композиционно-стилистическую
структуру романа «Мастер и Маргарита».
Создавая произведение, писатель, по мысли американского теоретика литературы
У. Бута, попутно творит “имплицированную версию самого себя”. Термин
“имплицитный автор” (или “авторское второе я”) возникает у Бута как оппозиция
термину “реальный автор” и отчетливо коррелирует с категорией образа автора в
трудах академика В.В. Виноградова.
Исследуя разные типы повествования, разные формы актуализации образа
“имплицитного автора” в прозе, У.К. Бут выделяет персонифицированных
- Київ+380960830922