ГЛАВА 2
НАУЧНОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ РОЛИ ФОЛЬКЛОРНОЙ И ЛИТЕРАТУРНОЙ ТРАДИЦИЙ В СТАНОВЛЕНИИ
ЖАНРОВ УТОПИИ И АНТИУТОПИИ
2.1. Система мифологических и фольклорных архетипов литературной утопии
По своим содержательно-структурным признакам и функциям утопическое сознание и
мышление обнаруживают генетически общие черты с мифологической парадигмой.
Изучение трансформаций мифологического дискурса в утопии составляет одну из
наиболее сложных и актуальных проблем современной литературоведческой науки.
Разложение синкретизма архаической мифологии, которая перестаёт быть тотальной
формой существования культуры, приводит к утрате первозданной чистоты и
целостности мировосприятия. В социокультурной динамике миф сохраняет своё
значение на уровне архаических пластов сознания, становясь продуктивной основой
для формирования новых ценностей, социальных практик и культурных смыслов. Этот
аспект изучения мифа рассматривали в своих работах Ф. Кессиди, Е. Мелетинский,
Я. Голосовкер, Э. Ауэрбах, А. Топорков, Э. Кассирер, Ю. Лотман, А. Лосев, Л.
Баткин, К. Леви – Стросс, Ю. Левада, Н. Фрай и др. Утопию оценивают как
«модификацию мифа [40, с. 222; 243, с. 59]», «продукт демифологизации [667, с.
419]», «инвариант мифологического сознания [287, с. 200]», интегральную форму
сознания, утратившую роль «нерасчленённой идеологической первоматерии [39, с.
81]».
Миф и утопия являются феноменами многоуровневого системного единства, которым
свойственна сложность и гетерогенность семантических и актантных структур.
Изучение характера их взаимосвязи требует определения дифференцирующих
признаков. В качестве исходного положения для сравнительного анализа
целесообразно использовать вывод П. Рикера, который рассматривает миф и утопию
как два типа иллюзорных представлений с разным функциональным предназначением.
«С одной стороны, они могут хранить согласие. В этом случае функция воображения
заключается в том, чтобы осуществить процесс идентификации, который отображал
бы согласие. Представления в этом случае будут иметь вид картинки. С другой
стороны, представления могут выполнять подрывную функцию и срабатывать как
прорыв. Тогда их образ будет продуктивным, поскольку речь будет идти о
представлении чего-то другого где-то [465, с. 325]». На этой основе выделим
дифференцирующие признаки, которые сохраняются в социокультурной динамике между
мифом и утопией:
МИФ
УТОПИЯ
Воображаемая реальность, в основе которой лежит идея Творения, имеющая
регуляторно – нормативную интенцию.
Продукт коллективного творчества, отражающий массовое сознание.
Гармонизирует и объясняет существующий порядок вещей, как несознательное
обобщение на образном уровне материального и духовного опыта предков, поэтому
служит основой социального порядка.
Иррационален, неосознанно-интуитивен.
«Священная история мира и человека», характеризуемая целостностью
мировосприятия.
Верное, Настоящее, Сакральное.
Воображаемая реальность, в основе которой лежит идея Творения нового мира,
имеющая характер императива.
Продукт творчества индивида или группы людей.
Обладает подрывной силой, направленной на улучшение существующей жизни,
действует конструктивно, играя роль созидательной энергии, направленной на
изменения.
Рационально регламентирована.
Целенаправленное рациоцентричное десакрализованное освоение реальности,
ориентированное на идеальную перспективу.
Полагаемое, Искусственное, Профанное.
Рассмотрение проблемы мифологической первоосновы утопии в научной рефлексии
связано с осмыслением парадигмы «золотого века», которая по своей
художественной семантике являет органичное единство утопической идеи
совершенного жизненного уклада и мифологического повествования об
«архетипическом событии, имеющем символическое значение [641, с. 41]»,
основанном на цикличности. Некоторые исследователи античности, например В.
Гуторов, на этом основании выделяют феномен «мифологических утопий», которые,
по его мнению, не являются ни «каноническими утопиями», ни «чистыми мифами» в
строгом смысле этого слова [149, с. 72]. Т. Розова в концепции М. Элиаде
акцентирует мысль о том, что в интерпретацию учёным мифологических
представлений о годе, как космическом цикле, «вплетается другая идея – о
совершенстве начала и возвращения «утраченного рая [473, с. 81]».
Функционирование в культурной традиции идеи о космической катастрофе как вечном
возрождении, по её мнению, является источником профетических и милленаристких
идей, ставших основой средневекового утопизма.
Образ золотого века является тем зерном, из которого прорастают христианские
представления о рае и первоосновах этики, положившие начало первым утопическим
представлениям о совершенной жизни. Молочные реки и кисельные берега славянских
сказаний, край вечной весны кельтских преданий, небесная обитель гурий в
исламе, подземный рай хороших манер синтоистской мифологии являются образами,
принадлежащими одновременно и мифологической, и христианской, и утопической
традициям. Подчеркнём, что слово «рай» в греческом и латинском языках
(«paradises», «еlysium», «locus») означает «место, ограниченное со всех сторон
[2, с. 148-149]». Европейские утопии средневековья развиваются под покровом
религии, и многие апокрифические произведения напоминают по своей структуре
классические утопии. Апокрифические видения, жития и откровения содержат
повествования героев-визионеров, знакомящие с новым миром при помощи
проводника. В качестве примера здесь можно привести апокрифический текст «О
рае» христианского апологета Ефрема Сирина. Разработка образа рая на материале
а
- Київ+380960830922