РАЗДЕЛ 2.
«ГЕНЕАЛОГИЯ ЗНАНИЯ»: ИНТУИТИВИСТСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ЦЕННОСТЕЙ
Социологический схематизм редуцирует интерпретацию мышления к проблеме его
политической дислокации в социальном пространстве. Философский опыт
рассматривается исключительно как вопрос взаимодействия элементов политической
структуры, детерминированных идеологией. Поэтому процесс производства истины в
структурах власти оказывается не учтенным.
Исследование интуитивизма с точки зрения, допускающей конкуренцию
научно-познавательных методов в социальном пространстве (эпистемологические
альтернативы), предоставляет возможность исследовать:
Первое, эпистемологическую, а не идеологическую альтернативу, предложенную
интуитивистской концепцией знания, поскольку она содержит вариант обоснования
миропонимания иного, чем тот, что был предложен позитивизмом и концепциями
новой религиозности.
Второе, понимание абсолютной ценности, а не исторически обусловленной
ограниченности познавательной деятельности.
Это позволяет учитывать:
a) эволюцию гуманистического видения действительности от рационализма к
нигилизму, начавшуюся с эпохи Возрождения и завершившуюся к середине XIX века;
b) эпистемологическую, а не только религиозную направленность критики гуманизма
в русской духовной традиции;
c) экзистенциальное, персоналистское, историческое и интуитивистское понимание
социально-философской антропологии, сложившихся в русской философской мысли в
XIX и в начале XX столетий.
В интерпретации интуитивистского понимания познания целесообразно
руководствоваться отношением С. Франка, сформулированным в письме Л.
Бинсвангеру от 30 августа 1950 года: «...человеческое бытие имеет смысл и
исполнение только в связи с открывающимся и в нём свершающимся бытием... Также
я охотно признаю, что Хайдеггер на своём пути выразил эту интуицию много
проницательнее и полнозначнее, нежели это удалось мне. Европейская культура
должна восстать против уничтожения [204, с.167]».
2.1. Антропологическая проблема знания: феномен антропократии
Тезис о том, что ценность представляет не факт обладания («результат»), а
действительность стремления («цель») и поэтому всегда обладает конкретным
характером, представляет важнейшую отличительную черту идеал-реалистического
понимания бытия. По существу данное положение представляет собою антитезу
нигилистического понимания, в котором бытие представляет собой отвлеченную от
реальности превращенную форму сущности.
Вопреки укорененности нигилизма в самой сущности европейской интеллектуальной
традиции, устоявшаяся интерпретация нигилизма в отечественной философии
усматривает в нем движение общественного сознания: умственное течение, которое
с середины XIX столетия определило характер образованных («просвещенных» в
тезаурусе XIX столетия) слоев российского общества. В социально-идеологическом
плане в нигилизме представлены анти-либеральное направление
общественно-политической жизни и анти-идеалистическое направление общественной
мысли конца 50-х и начала 80-х гг. XIX века. В структуре историософского и
историцистского хронотопа нигилизм представлен антитетически: «замораживание;
застой; тишина» (царствование Николая I) \ «реформы; изменения; гласность»
(царствование Александра II). Детерминация нигилизма явлениями
общественно-политической жизни в данном случае очевидна. Одно из непредвиденных
последствий этой детерминации становится усмотрение нигилизма как уникального
явления, что открывает широкие возможности для вынесения оценок, но не
позволяет рассмотреть его как одно из проявлений сущности европейской мысли.
Отстаивание позиции социально-политической детерминанты как
единственно-возможного способа понимания нигилизма ведет к элиминации в
интеллектуальном пространстве отечественной культуры всех интерпретаций данного
явления, связаных с герменевтической и феноменологической традицией (М.
Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикер и др.). В конечном итоге это является
обеднением содержания интеллектуальных дискуссий и опрощением, если принимать
во внимание значение теоретической деятельности разума и самопознания в
качестве их определяющего фактора. Если рассматривать нигилизм в качестве
одного из универсальных элементов самопознания русской духовной традиции, то
необходимо отметить следующие моменты становления:
Вне зависимости от социально-политических коллизий, нигилизм изначально получил
концептуальное обоснование в апофатическом богословии: «...Божество, должно
быть выше всякого бытия и познания; оно есть сверхразум, сверхбытие, оно не
имеет никаких определений, есть „ничто” [48, с.283]». Значение апофатического
богословия в русской духовной традиции одна из наиболее сложных проблем истории
русского православия.
В ходе литературно-критической полемики 20-х гг. XIX века по вопросу о значении
поэтики романтизма для истории русской словесности нигилизм вышел за пределы
круга богословских значений. Им стали обозначать направление поэзии пушкинского
круга. Нигилизм в качестве одного из элементов литературной риторики стал
обозначать: способ восприятия действительности и отношения к традиции. Однако
изучение нигилизма как одной из центральных категорий эстетики, во всяком
случае, эстетики романтизма, в интеллектуальной культуре и духовной традиции
оказалось невостребовано. Совершенно неизученным остается тот факт, что на
протяжении второй половины 30-х и до середины 50-х годов XIX столетия нигилизм
из литературно-эстетической категории превращается в форму общественного
самосознания.
Со второй трети XIX века нигилизм становится выражением перелома общественного
сознания. Он
- Київ+380960830922