ГЛАВА 2. МОРФОЛОГИЧЕСКАЯ АДАПТАЦИЯ НЕМЕЦКИХ
ТОПОНИМОВ
Поскольку заимствованное слово не мыслится вне морфологии и ей принадлежит
оформляющая и завершающая роль [121, с.15], необходимо остановиться на тех
вопросах, которые являются специфичными для морфологической адаптации немецких
топонимов, осваиваемых русским языком XVIII в.: на характере их родовой
отнесенности, на различных фактах её протекания (и как следствие – склоняемости
и несклоняемости топонимов), на вариантных передачах в пределах века, которые,
как отмечает А.В.Суперанская в своей работе «Имена собственные в чужой языковой
среде», зависят как от традиций языка-приемника и степени родства
взаимодействующих языков, так и от влияния языка-источника [116, с.50]. Для
процесса морфологического освоения немецких онимов важными являются практически
все перечисленные причины. Что касается степени сходства и различия
контактирующих языковых систем, то различия между немецким и русским языком
имеют свою специфику и в области морфологии. Основой этой специфики является
категория рода, которая отличается значительным своеобразием по сравнению с
другими категориями. Основные различия между языком-источником и
языком-реципиентом заключаются в способе выражения рода имен существительных, в
характере формальных признаков принадлежности к тому или иному роду. Так,
например, если в русском языке родовая принадлежность подавляющего большинства
имен существительных отчетливо проявляется в самой исходной форме слова –
именительном падеже, то в немецком языке наблюдаем значительно более сложную
картину: у большинства немецких имен в исходной форме слова род формально не
выражен и определяется по дополнительному грамматическому показателю –
определенному артиклю. При этом отметим, что большая часть немецких
географических названий относится к среднему роду [57, с.120].
2.1. Родовое оформление немецких ойконимов
Известно, что определение родовой принадлежности географического названия –
первейшее условие, без которого невозможно охарактеризовать процесс
морфологического освоения иноязычных топонимов [119, с.131]. А поскольку для
русского языка как для языка флективного особое значение приобретают конечные
элементы слов, определяющие их родовую принадлежность и склоняемость, то она
зависела в основном от законов и традиций языка-реципиента.
Так, установлено, что самую многочисленную группу немецких ойконимов составляют
названия, оканчивающиеся в языке-источнике на согласный. Такие топонимы в
русской передаче во всех источниках рассматриваемого периода, как правило,
оформлялись «графическим окончанием» - ъ и относились к мужскому роду.
Например: Crems – Кремсъ («Кремсъ, Cremisium, Германскїй городокъ въ нижней
Австрїи…» [Сл. Лад. Ж.Б., ч.2]); Kaub – Каубъ («Каубъ, Германскїй городокъ, въ
Герцогстh Симмеренскомъ.» [Сл. Лад. Ж.Б., ч.2]); Aurich – Аурихъ, Emden –
Емденъ («1) Аурихъ, и 2)Емденъ, два извhстнhшїе города въ княжествh
Остфрисландскомъ» [Вс. земл., с.144], «Емденъ» [Атл., 1790]); Arensberg –
Аренсбергъ («Аренсбергъ, (Arensberg) городъ Вестфальского округа…» [Сл. Ланг.,
ч.1.]); Trarbach – Трарбахъ («…также Триръ, Трарбахъ и другїя мhста Нhмцамъ въ
руки достались» [С.Пуф., с.189]); Altenburg – Алтенбургъ («Алтенбургъ. Въ
Германїи» [Руб., ч.2, с.137]); Mьnster – Минстеръ («Минстеръ» [Атл., 1790,
с.11], «…гдh главной городъ Минстеръ…» [Баум., с.51]); Tecklenburg –
Текленбургъ («Графство Текленбургъ съ городомъ Текленбургомъ…» [Баум., с.41]);
Baden – Баденъ («…есть Баденъ столичный городъ…» [Введ., с.96]). Подобные
передачи были стабильны и характерны для всех исторических памятников
исследуемого периода.
Однако на фоне таких стабильных передач выявлены некоторые случаи оформления
немецких названий на согласный флексиями -а, -ia и, как следствие, отнесения их
к топонимам женского рода. Так происходило, например, при передаче на русский
язык ойконимов: Wien – Вhна («Вhна, Viena, или Vindobona, древнїй, красивый,
великїй, богатый…изъ…городовъ, столица Австрїи» [Сл. Лад. Ж.Б., ч.1], «Вhна,
лат. Віена, или виндобона, на дунае» [Зем. кр., с.167], «Вhна столичный городъ
сего круга» [Дор. геог., с.28], «Вhна, въ Австріи…» [Руб., ч.2, с.10], «Въ
Нижней Австріи Вhна столичный…городъ…» [Введ., с.86], «Ізъ Вhны Декабря въ 10
день» [Реляция №6], «Вhна, (Wien) – столица всhхъ Австрійскихъ областей…» [Сл.
Ланг., ч.1]); Werben – Вербена («Вербена, Verbena, Германскїй городъ
верьхне-Саксонской округи…» [Сл. Лад. Ж.Б., ч.1]); Heil – Геила («Геила, Hela,
Прусскїй городокъ въ области…» [Сл. Лад. Ж.Б., ч.2]); Constanz – Констанціа
(«Констанціа, Constancia, красивый и крhпкїй городъ въ Германїи…» [Сл. Лад.
Ж.Б., ч.2]). Русские варианты проанализированных выше ойконимов являются
результатом контаминации, поскольку осваивались в языке-реципиенте через
посредство латинского языка. Такой вывод позволяют сделать латинские
эквиваленты данных онимов, присутствовавшие в нормативном для того периода
источнике – «Географическом словаре» Ж.Б.Ладвока.
Двоякая субституция немецкого l в исходе ойконимов затрудняла определение их
родовой принадлежности, так как «графическое окончание» -ъ не различает родов,
а «графическое окончание» -ь свидетельствует о немужском морфологическом роде,
но номенклатурный термин давал возможность относить такие названия к мужскому
роду: Memel – Мемель («Мемель, можно назвать хорошимъ торговым городомъ…»
[Кар., ч.1, с.50]); Rothweil – Ротвеилъ («Ротвеилъ…на некарh въ виртембергскомъ
дистриктh…» [Зем. кр., с.183], «Ротвеилъ (Rothweil), вольной имперской городъ
въ Швабскомъ округh…» [Сл. Ланг., ч.3,
- Київ+380960830922