ГЛАВА 2
КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ТЕКСТА
КОРОТКОЙ ЖУРНАЛЬНОЙ СТАТЬИ (КЖС)
Для формирования представления о наиболее существенных, внутренне присущих
тексту КЖС свойствах необходимо провести исследование его плана содержания. Как
отмечает Р. Каплан, «текст, письменный или устный, – это многомерная
структура», «любой текст имеет многослойную структуру так же, как плотный лист
фанеры, состоящий из множества тонких пластин, расположенных под разными углами
по отношению друг к другу» [274]. Содержательная структура текста может быть
рассмотрена в трех измерениях: вертикальном, горизонтальном и глубинном.
Вертикальную структуру текста создает его формально-тематическое содержание,
начиная с темы текста, которая развертывается в более мелких фрагментах текста
(микротемах). При этом вертикальная структура текста не всегда имеет
эксплицитное выражение: некоторые микротемы могут быть опущены. Подобные
пробелы в эксплицитном содержании текста восполняются знаниями и опытом
реципиента на основе его предположений о конечном содержании целого текста.
Горизонтальная структура текста создается формальными и смысловыми связями
между отрезками текста, реализуемыми с помощью различных языковых средств и за
счет логической последовательности и непротиворечивости изложения.
Глубинная структура представляет собой некое семантическое или понятийное
образование, являющееся отправной точкой при порождении поверхностной структуры
текста (языковой оболочки глубинной структуры) [193, с. 57].
В данном исследовании в качестве универсальных когнитивных характеристик
внутреннего (содержательного) аспекта текста КЖС трех языков рассматриваются
такие категории, как текстовая импликация и когезия, а также такое понятие, как
суперструктура текста [53, c. 41].
2.1. Текстовая импликация в КЖС
2.1.1 Понятие «импликация». Термин «импликация» получает разное наполнение в
зависимости от сферы знаний, в которой он употребляется.
В классической логике возможны две основные трактовки импликации. При первой
импликация понимается как языковой аналог отношения логического следования: А Ю
В, т. е. «из А следует В». Такое представление данного понятия характерно для
систем со строгой импликацией, например, для льюисовской логики [283].
В рамках другой трактовки импликация понимается как условная связь,
соответствующая в русском языке союзу «если..., то...». Такая трактовка данного
термина присуща системам с материальной импликацией [196, с. 255]. Однако
обращает на себя внимание тот факт, что некоторые из выводов, полученных в
классической логике на основе вышеприведенной схемы, могут оказаться не всегда
приемлемыми с точки зрения здравого смысла, что наблюдается, например, в
следующих высказываниях, построенных по указанной схеме:
«Если 2*2=4, то снег бел».
«Если 2*2=5, то Волга впадает в Черное море».
Во избежание подобных парадоксов в логике было выдвинуто требование наличия
какой-либо связи по содержанию между посылками и заключением. Это было
реализовано в рамках релевантной логики, представленной системами Е (of
entailment) и R (of relevant implication), которые выступают релевантными
аналогами вышеназванных систем строгой и материальной импликации [200].
Проблема импликации находит свое отражение также в философии, в частности, в
философских словарях. Особо необходимо отметить отечественную «Философскую
энциклопедию» [196, с. 255–256] и вышедший в США под редакцией Дж. М. Болдуина
«Философский и психологический словарь» [228, р. 525–526], в которых
рассматриваются онтологические свойства данного явления.
В рамках философии лингвистического анализа логическое определение импликации
используется Дж. Л. Остином и рассматривается им на уровне предложений [227].
Причем существенным признаком импликации признается невозможность ложности
консеквента при истинности антецедента.
В филологии, в частности, в литературоведении, вопрос об импликации
художественной идеи поднимается в исследованиях художественного образа,
аллегорических жанров, подтекста произведения. Проблема специфических
особенностей диагностирования имплицитных единиц именно при художественном
отражении мира вызывает наибольший интерес. Неполнота отражения, проявляющаяся
в наличии «смысловых скважин», является отличительным признаком большинства
произведений художественной литературы. Так, в своей философско-теоретической
работе «Сокровище смиренных» (1917) М. Метерлинк одним из первых обратил
внимание на смысл и функции подтекста в художественном произведении. «Надо,
чтобы было еще нечто, кроме внешне необходимого диалога... Рядом с необходимым
диалогом идет почти всегда другой, кажущийся лишним. Проследите внимательно, и
вы увидите, что только его и слушает напряженно душа, потому что только он и
обращен к ней. Вы увидите также, что достоинство и продолжительность этого
бесполезного диалога определяет качество и не поддающуюся выражению
значительность произведения» [124, с. 72].
Не меньший интерес к проблеме импликации наблюдается в лингвистике. Причем
заимствование данного понятия из логики для целей лингвистических исследований
свидетельствует не столько об интересе к формально-логическим построениям,
сколько об обращении к особому аспекту семантики языка – отношениям выводного
характера, отождествляемым с передачей скрытого смысла как одного из наиболее
важных для конституирования текста. Так, по определению Г. В. Колшанского, «под
импликацией в лингвистике понимается, в отличие от строго логических форм
вывода, довольно свободная в пределах здравого смысла связь мыслей и
рассуждений» [82, с. 6].
Среди основных подходов к проблеме импликации
- Київ+380960830922