РАЗДЕЛ 2
ОСОБЕННОСТИ ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ
ТРАНСФОРМАЦИЙ В СТРАНАХ СНГ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
2.1. Посткоммунистическая системная трансформация: теория и практика
Как известно, концепция трансформации более адекватно описывает спонтанность и
слабую управляемость процессов общественных изменений, поскольку акцентирует
зависимость общественно-политических сдвигов не только от действий правящей
элиты, но и массовых слоев общества, представители которых исходят из
собственных интересов и действуют в условиях не вполне сформированной и
нежесткой институциональной среды. Указанные характеристики понятия
трансформации могут быть вполне применимы к описанию перехода от тоталитаризма
к демократии стран, вступивших в так называемую «третью волну демократизации»,
содержанием которой стало падение коммунистических режимов в странах
Центральной и Восточной Европы, а затем и в СССР.
Политическая трансформация подчеркивает сложность и неоднозначность задач
утверждения демократии и подтверждает выводы западных исследователей
(С. Хантингтон, А. Пшеворский, Д. Растоу, Ф. Шмиттер и др.), что
демократические транзиты «третьей волны» в большинстве случаев не завершились
созданием консолидированных демократий. Более того, на значительной части
постсоветского пространства возрождаются авторитарные режимы. Все это ставит
перед исследователями серьезные вопросы о причинах успеха или неуспеха
консолидации демократии в современном мире, о структурных предпосылках и
процедурных условиях перехода к ней, движущих силах этого перехода и т.д.
Очевидно, что сами эти переходы настолько разнообразны, что их трудно свести к
какой-либо одной модели.
Можно сделать вывод, что трансформация – сложный, неоднозначный и многомерный
процесс. Это подтверждают и результаты современных западных исследований. Так,
по мнению немецкого ученого Р.Райсига, трансформацию следует рассматривать как
обусловленную множеством факторов, процессуальную, открытую самоорганизующуюся
эволюцию, в ходе которой развиваются своеобразные и новые элементы. Ее течение
в этой перспективе является не запрограммированным, а конфликтным,
амбивалентным и по своим специфическим результатом неопределенным процессом
изменений [52, с. 236].
В западной политической мысли существует два наиболее значимых подхода к
описанию демократического транзита: элитистский и институциональный. Авторы
элитистских теорий (Дж. Хигли, Р. Гантер, М. Бартон, А. Пшеворский,
Я. Пакульский, Р. Гюнтер и др.) считают, что последовательность и
взаимообусловленность определенных политических решений и действий, выбор
тактик акторами, которые инициируют и осуществляют демократизацию, важнее для
ее исхода, нежели имеющиеся либо отсутствующие предпосылки «демократизации».
Первоначально господствующим было понимание «демократизации» как
однонаправленного процесса к некоему идеальному демократическому режиму,
характеристики которого идентичны основным признакам западной либеральной
демократии. Соответственно, предполагалось, что политическая трансформация
происходит в пределах биполярного континуума, включающего широкое разнообразие
систем, в том числе «ограниченную демократию», «полудемократию»,
«пседодемократию» и пр. Элитистское направление акцентирует внимание на
выявлении влияния внутриэлитных взаимодействий на характер демократического
транзита и обусловливает стабильное демократическое правление фактором единства
элит.
Выявившаяся в результате демократического транзита конца 1980-х – начала 1990-х
гг. в Центральной и Восточной Европе неадекватность элитистских теорий реальной
практике перехода, стимулировала интерес к институциональному подходу,
представители которого (Дж. Дьюи, А. Валенсуэла, А. Лейпхарт, А. Степан,
С. Скач, Х. Линц и др.) указывали на важность институционального выбора (прежде
всего выбора президентской или парламентской форм правления, вариантов
избирательной системы, типа конституции и т.д.) в процессе консолидации
демократии.
В настоящее время в западной исследовательской мысли наблюдается плодотворный
синтез указанных двух подходов. Например, такой интегрированный подход
использует А. Мельвиль. По его мнению, переход к демократии через пакт или
другие распространенные модели общественных трансформаций все же не охватывают
реальное многообразие сложных и многомерных процессов, которые относятся к
современной демократической волне и являются результатом действия разнообразных
внешних и внутренних факторов [53, с. 26-27]. В качестве первого шага на пути
создания интегрированной теории демократического транзита он предлагает концепт
«воронки причинности», которая синтезирует институциональный (структурный)
подход и действия акторов.
Политические трансформации 1980-1990-х годов обнаружили, что сложившиеся
трактовки предпосылок демократии требуют переосмысления. Как известно,
демократизация бывших тоталитарных стран осуществлялась преимущественно
«сверху». Демократические транзиты были инициированы политическими элитами.
Именно элиты, а не массы определяли динамику и содержание первого этапа
преобразований. Они начались с коренного обновления основных политических
институтов (выборов, государства, партий) при отсутствии вышеназванных
предпосылок демократии со стороны не только масс, но и элит. В результате и
стало возможным появление неполных демократий. В них проводятся свободные,
тайные, равные и всеобщие выборы, но демократически избранная власть
малоэффективна, система сдержек и противовесов почти не работает, в большом
дефиците гарантии
- Київ+380960830922