Раздел II
ФИЛОСОФСКИЕ МОТИВЫ В ТВОРЧЕСТВЕ
В.Ф. ОДОЕВСКОГО
2.1. Особенности мотивной организации цикла “Русские ночи”
В современном литературоведении принято считать “Русские ночи” (1844) “книгой
жизни” В.Ф. Одоевского, вершиной его писательской деятельности. Действительно,
в итоговом произведении писателя заключены важные мысли, которые волновали его
на протяжении многих лет. По содержанию и объему затрагиваемых проблем, по
композиционному построению и жанровой природе “Русские ночи” не имеют аналогов
в русской литературе. В.И. Сахаров справедливо заметил, что “книга эта одинока
в истории русской литературы, ее просто не с чем сравнить. Это был эксперимент
в сфере слияния философских идей и художественного творчества” [211, с.231].
“Русские ночи” стали результатом творческого проекта В.Ф. Одоевского, который
он изначально назвал “Домом сумасшедших”.
В композиционном отношении “Русские ночи” представляют собой цикл новелл,
философских монологов и диалогов, сюжетно не связанных между собой, но
объединенных общей философской идеей. О связи всех произведений в цикле
В.Ф. Одоевский писал в фрагменте “Наука инстинкта”: “Уже окончивши их, я
заметил, что они имеют между собой стройную философскую связь” [180, с.203].
Разнородные новеллы объединяются в единый цикл также при помощи образов
рассказчиков, которые, участвуя в философских диспутах, осуществляют решение
“задачи жизни” – основной проблемы, поставленной автором.
Почти все новеллы и повести, входящие в цикл, были опубликованы в печати до
выхода в свет романа. В.Е. Хализев назвал циклизацию “важнейшей формой
размывания границ между литературными произведениями” [249, с.147]. Объединение
произведений в циклы было свойственно писателям разных эпох. Таковы “Сказки
1001 ночи”, “Декамерон” Боккаччо, “Серапионовы братья” Гофмана, “Повести
Белкина” А.С. Пушкина, “Вечера на хуторе близ Диканьки” Н.В. Гоголя и другие.
Произведение задумано писателем в традиционной форме диалога и спора между
друзьями. Диалогическую форму повествования автор заимствовал у античных
философов – Сократа и Платона. Образ Сократа, не столько поучающего
собеседника, сколько вместе с ним отыскивающего истину, определил жанр
философского диалога. Сократ направляет мысль собеседника в нужную сторону и
приводит его к однозначному ответу. Однако уже у Платона диалог становится, по
сути дела, монологическим. В эллинистическую эпоху целью философии была мораль,
и важнейшую роль в философских трактатах играло поученье. Первая и естественная
форма таких произведений – живая беседа – была важна тем, что предполагала
общение в неофициальной обстановке.
В цикле “Русские ночи” живую и раскованную беседу, которая располагает к
откровению, ведут четыре друга-единомышленника – Фауст, Виктор, Вячеслав и
Ростислав. Каждую ночь они собираются у старшего из них – Фауста и спорят о
счастье, сущности бытия, материальном и духовном, о путях постижения истины. В
спорах между собой рассказчики проявляют себя как представители различных
идеологий. По мнению Ю.В. Манна, Виктор является сторонником “утилитаризма в
духе века” и поклонником “опытных знаний”. Выразителем шеллингианских идей в
диалогах выступает Ростислав – человек с пытливым умом, притязающий на “полную,
стройную систему философии”. Вячеслав – скептик, “предпочитающий спорам о
высокой материи бифштекс и бутылку вина” [136, с.126-127]. При этом
В.Ф. Одоевский не дает развернутой характеристики своим героям-рассказчикам, за
исключением Фауста.
Фауст – романтический герой “с тягой к бесконечному”. В некоторой степени он
является выразителем авторской концепции видения мира. В.Ф. Одоевский часто
признавал автобиографичность своего героя. Это дает право видеть в монологах
Фауста подтверждение собственных мыслей автора. Писатель наделяет героя
универсальностью интересов, свойственных ему самому. Фауст – знаток философии
Шеллинга, мистических учений Сен-Мартена и Пордэча, алхимии, кабалистики,
экономических теорий, музыки и точных наук. Образ Фауста связан с фаустианским
мотивом, который сложился в эпоху Возрождения и был одним из наиболее
популярных в мировой литературе. В книге “Иллюстрированная история суеверий и
волшебства” указывается, что “этот образ связан с верой в магические науки и
интересом к ним”. “Искусство заклинания распространилось в народе посредством
книг о Фаусте” [94, с.164]. Многие представители романтического направления в
литературе использовали библейский сюжет о сатане, чернокнижниках,
демонах-богоборцах, мечтающих об абсолютной свободе и власти над законами
природы, временем и пространством. Примерами подобного рода являются образ
Фауста у А.С. Пушкина, Демона – у М.Ю. Лермонтова, Каина – у Байрона и др.
Особую популярность образ Фауста приобрел в Германии. Как отмечает
С.Д. Абрамович, все ведущие немецкие романтики (Г. Мюллер, Новалис, Г. Кляйст,
Л. Арним, Г. Гейне) “написали “собственного Фауста”, хотя и в разных вариациях,
– от “титанизма Фауста до греховности”. Исследователь выделяет трагедию Гете
“Фауст”, как наиболее глубокое в философском отношении явление мировой
литературы и считает, что герой этого произведения “превращается в одно из
величайших обобщений человеческого устремления к земному счастью и познанию
мира” [119, с.588]. В интерпретации В.Ф. Одоевского образ Фауста имеет черты
сходства с гетевским героем. Хотя в основе своей это новый литературный тип,
стремящийся, как и автор, к универсальному знанию. Таким образом, в содержании
“Русских ночей” нашла отражение такая важная черта художественного сознания
писателя, как универсализм.
Впервые на нее обратил внимание А.М.
- Київ+380960830922