раздел 2.1.; там же
указаны причины, по которым метафизика нуждается в коренном обновлении, которое
мы и связываем с ее переходом к постнеклассическому этапу). Нас интересует не
просто метафизика, но метафизика истории, а учитывая вышесказанное –
постнеклассическая версия метафизики истории, к разработке которой мы бы хотели
приступить. А для осуществления этого замысла не обойтись без обращения к
проблематике философии истории и соответствующей литературы.
Литература по философии истории. Разумеется, далеко не каждая работа,
написанная по философии истории, будет релевантной нашему исследованию. Здесь
необходим отбор по нескольким параметрам.
1. В названии данной диссертации звучит словосочетание «цивилизационная
динамика». Как именно понимать эту динамику: как имманентное стремление
человечества к большей «цивилизованности» (в духе французских просветителей),
как историю единой человеческой цивилизации, которая включает в себя множество
локальных культур, или же как процесс утверждения различных цивилизаций,
деятельность и достижения которых составляют богатство всемирной истории? Мы
придерживаемся третьего понимания, предпочитая цивилизационный (иногда
называемый также полицивилизационным) подход (его можно считать также
парадигмой) к всемирной истории.
Среди наиболее заметных и оригинальных представителей этого подхода следует
назвать Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А.Дж. Тойнби, П. Сорокина. С
определенными оговорками (о них будет сказано ниже) сюда же можно отнести и
Л.Н. Гумилева. Ныне цивилизационный подход, преодолев первоначальную
враждебность, с которой его встретили обществоведы прошлых поколений,
фактически становится, в той или иной своей конкретной форме, одним из наиболее
влиятельных и эффективных средств постижения истории, объяснения ее феноменов и
принятия конкретных практических решений. Среди современных обществоведов,
пожалуй, самым известным представителем цивилизационной парадигмы является
Самюэль Хантингтон.
Подробному рассмотрению философско-исторической теории Н.Я. Данилевского мы уже
посвятили одно свое исследование, так что в настоящей работе повторения были бы
неуместны.
Об Освальде Шпенглере [405-408] сказано немало, причем высказывания эти самого
разного характера. По нашему мнению, среди философских текстов едва ли
наберется много работ, которые смогли бы в литературном плане соперничать с
«Закатом Европы». Дело даже не в том, насколько идеи Шпенглера стали
«руководством к действию» (а надо сказать, что автор «Заката Европы» подавал их
именно так), а в том, что они фактически стали органичной частью западной
культуры, западного самосознания, западной философской традиции ХХ века. Более
того, почти все западные работы по философии истории невозможно понять без
учета того, что их авторы были в свое время читателями «Заката Европы», даже
если идеи Шпенглера они используют исключительно в полемическом контексте.
Ситуация со Шпенглером в чем-то напоминает ситуацию с философским наследием Ф.
Ницше: хотя в своем аутентичном виде идеи обоих мыслителей мало у кого вызывают
полное согласие и энтузиазм, все же невозможно обсуждать затронутые ими темы
так, как будто бы этих мыслителей не было вообще.
У нас также двойственное отношение к Шпенглеру. Нам импонирует его
«коперниканский переворот» в истории (так, с присущей ему скромностью
характеризовал свой подход сам Шпенглер), преодоление диктатуры фактов, широта
мышления и т.д. В то же время, мы не можем согласиться с положением о
замкнутости великих культур, с чрезмерным увлечением биологическими аналогиями,
с представлением об универсальности «жизненных циклов» культур и,
соответственно, с постулированием неизбежности их гибели «в отведенное время».
Мы также не считаем, что в своем развитии разные культурно-исторические
сообщества непременно должны проходить одни и те же этапы, и что каждому
крупному явлению в истории одного из них соответствуют «гомологичные» явления в
остальных; по этой причине мы скептически относимся к самой идее «Сравнительных
таблиц», кто бы и в какой бы форме эту идею ни реализовывал.
Философская модель Арнольда Джозефа Тойнби [316-321] (мы использовали как
составленный А.П. Огурцовым и вышедший на русском языке под названием
«Постижение истории» сборник, так и украинский перевод сокращенной версии Д.Ч.
Сомервелла, а также составленный Е.Б. Рашковским сборник статей английского
историка) представляется нам более адекватной, чем модель Шпенглера. Во-первых,
охват материала у Тойнби значительно больший, что позволяет ему строить намного
более достоверные и аргументированные обобщения. Во-вторых, английский историк
далек от крайностей шпенглеровской «монадной» трактовки исторического бытия,
признавая наличие пространственно-временных контактов между цивилизациями и их
сложные «родственные» отношения друг с другом. В-третьих, автор «Постижения
истории» предлагает гораздо более антропологически ориентированную версию
истории. Если у Шпенглера великие культуры – это разновидность биологических
организмов, внутренние процессы в которых проходят в соответствии с
биологическими же циклами, которые, в сущности, не поддаются человеческому
влиянию и регулированию, то у Тойнби именно люди оказываются действующими
субъектами цивилизационного становления, а характер и перспективы развития
общества зависит от их творческих решений.
Английский историк рассматривает конкретные механизмы («Вызов-и-Ответ»,
«Уход-и-Возврат», «Раскол-и-Палингенез»), посредством которых осуществляется
историческая жизнь общества, причем эти механизмы не являются
- Київ+380960830922