ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ИСКУССТВОЗНАНИЯ МИНИСТЕРСТВА КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ГРАНТ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЕНО ПРИ ФИНАНСОВОМ УЧАСТИИ РОССИЙСКОЮ ЕВРЕЙСКОГО КОНГРЕССА
ИЗДАНИЕ ОСУЩЕСТВЛЕНО ПРИ ФИНАНСОВОМ УЧАСТИИ НАРОДНОГО АРТИСТА СССР И.Д.КОБЗОНА
Р00$?4Й£КАЯ
ГОСУДАРСТВЕННА*
5ЙЕ1Ш0Т£КА
ISBN 5-87334-028-5
© В.В.Иванов. 1999 г.
© «Артист. Режиссер. Театр». 1999
Светлой памяти моей мамы
ОТ АВТОРА
Театр «Габима», возникший под крылом К.С.Станиславского в холодной и голодной революционной Москве, производил на современников впечатление чего-то неправдоподобного.
Соединение мифопоэтической сюжетности с формальными достижениями московской режиссуры определяло уникальность нового театра, играющего на иврите и ивритского по назначению. Спектакли оформляли Натан Альтман, Игнатий Нивин-ский, Георгий Якулов, Роберт Фальк.
В 1926 году «Габима» выехала на зарубежные гастроли, из которых большая часть труппы уже не вернулась. После долгого турне (Латвия, Польша, Франция, Германия, Голландия, Англия, США) театр осуществил свою изначально декларируемую цель — вернулся в Эрец-Исраэль. Но и покинув Россию, габи-мовцы продолжали ориентироваться на московскую режиссуру. Вплоть до 1930 года спектакли ставили Алексей Дикий, Михаил Чехов, Алексей Грановский.
Искусство «Габимы» поразило театральный мир. Среди восторженных поклонников театра Максим Горький и Федор Шаляпин, Вячеслав Иванов и Николай Евреинов, Гордон Крэг и Макс Рейнхардт, Альберт Эйнштейн и Мартин Бубер, Тайрон Гатри и Артур Шницлер.
Понятно, что «театру-невозвращенцу» не нашлось места в истории советской сцены, что, в общем-то, и справедливо, ибо «советского» в нем было совсем немного. «Габиму» вспоминали только в связи с «Гадибуком» Вахтангова, да и то неохотно.
В зарубежной исторической науке сложилась определенная традиция в подходе к феномену «Габимы». Не имея возможности пускаться в обзор всей литературы, отметим лишь, что ее достоинства и недостатки наиболее очевидно проявились в фундаментальной работе Эмануэля Леви «Габима» — израильский национальный театр. 1917—1977. Исследование культурного национализма», опубликованной в престижном издательстве Колумбийского университета (Нью-Йорк, 1979). Автор следуеттра-
5
рейских художников, среди которых есть такие выдающиеся мастера, как Шагал. Альтман и другие». И как следствие — «незначительные и шаблонно-восточные декорации и костюмы и то убогое впечатление, которое производит этот восточный базар в Бират-Арба с чисто живописной стороны, своими красками и очертаниями <...> Истолковывая эту пьесу как символическую, театр должен был уйти от географических и этнографических понятий, с ней связанных лишь внешне, и развернуть трагедию в плоскости мирового базара и вселенского значения совершаюшихся событии. Для этого необходимо было найти ту синтетическую форму, которая единственно могла бы одновременно выразить и символичность трагедии, ее всемирность и общезначимость, и вместе с тем ее глубокую насыщенность национальной стихией. Этого не было сделано и в этом основной недостаток спектакля». Тем не менее Загорский признал, что «студия за год работы шагнула далеко вперед как в отношении индивидуально-актерском, так и в степени гибкости и послушности актерского материала в руках режиссера». Критик особо отметил, что «немногочисленная толпа в «Вечном жиде» подчас давала в некоторых моментах верный и близкий намек на стихию множества, явленного как некое сценическое единство, проблема, которая все еще не разрешена современным театром». Среди актеров Загорский обратил внимание на Цемаха: он «дал очень интересный внешний рисунок и в его изображении этот вечный странник на вселенских дорогах вырос до должных и соответствующих замыслу драматурга символических очертаний».
Что же касается Ровиной, то критик признал в ней «артистку очень хорошую и способную на... чеховские роли. Но каким образом эти чеховские интонации и долгие, замедленные паузы и весь этот внешний облик из «Трех сестер» попали в трагедию «Вечный жид», остается секретом ставившего спектакль В.Мчеделова»72.
Статья Загорского представляется нам знаменательной в нескольких отношениях. Автор здесь выступает не только как весьма проницательный критик, но и практически берет на себя роль идеолога нового театрального дела. И надо сказать, что габимовпы явно приелушались к его рекомендациям и в первую очередь к упомянутым именам художников. Газета «Жизнь искусства» от 5 октября 1920 года сообщила: «Художнику Н.И.Альтману поручено написать эскизы декорации к «Вечному жиду», который готовится к постановке театральной еврейской организацией «Габима»73. Вероятно,
39
здесь речь идет о замысле второй редакции спектакля, осуществленной гораздо позже и с другим художником. Но острота реакции-показательна. -------- ---------------
Столь же тщательно были прочтены и его рассуждения о символическом смысле пьесы и о характере актерской игры. С той лишь поправкой, что студийцы никогда не отказывались от психологической школы, сохраняя ее как жизнеуст-роительную норму, относительно которой только и возможны художественные прорывы. Что же касается «вселенского значения совершающихся событий», то можно предположить, что такой подход был не чужд постановке изначально. И, вероятно, от спектакля к спектаклю он только прояснялся. Так, Максим Горький впервые увидел спектакль «Вечный жид» более чем через год после премьеры — 25 февраля 1921 года — и был потрясен именно всемирностью национальной стихии: «Что тебе, русскому, атеисту, Иерусалим и Сион, что тебе гибель храма?» — спрашивает разум. А сердце горестно трепещет, видя муки пророка, который предчувствует несчас гие народа, видя суетность народа, который осмеивает вещие предвидения пророка своего, муки его размозженной души»74.
В ту самую пору, когда габимовцы, «подобно слепым во мраке», искали путь к «трагической игре», к возможности заговорить на сцене языком библейских пророчеств и проклятий, в Петрограде группа энтузиастов создавала новый театр, играющий на идиш, творческие задачи которого были не менее возвышенны, но еще более туаганны. 23 июня 1919 года, накануне открытия Еврейского камерного театра, его руководитель Алексей Михайлович Грановский выступил с докладом, где сказал:
«Мы не согласны с теми, кто говорит, что Еврейский Театр имеет какие-то свои особенные законы, должен питаться каким-то специфическим репертуаром и не смеет уйти от быта.
Мы утверждаем, что Еврейский Театр есть раньше всего Театр вообще — Храм Светлого Искусства, радостного Творчества, храм, где молитва поется на еврейском языке.
Мы утверждаем, что задачи нашего Театра — это задачи Мирового театра и только язык его отличает от других.
Каким наш Театр будет? Каким богам он будет служить?
На этот вопрос мы ответить не можем. Мы не знаем наших богов... Мы ищем их...»75.
Новый театр на первых порах был открыто полемичен в отношении к еврейским бродячим комедиантам, которые,
40
- Київ+380960830922