РАЗДЕЛ 2
ТВОРЧЕСТВО СОВРЕМЕННИКОВ В ОЦЕНКАХ ТВАРДОВСКОГО
2.1. Твардовский об Исаковском
На протяжении всего своего творческого пути Твардовский внимательно и заинтересованно следил за ходом литературного процесса. Он оставил большое количество суждений о произведениях своих современников. Их анализу и посвящена данная глава. Следует иметь в виду, что граница, проводимая нами между "классиками" и "современниками", несколько условна. Скажем, Бунин и Есенин, если исходить из их литературной репутации и времени жизни, в равной степени могут быть отнесены и к классикам, и к современникам Твардовского. Но, как подтверждает вся совокупность сведений, которыми мы располагаем о его отношении к этим писателям, Бунин был классиком, а Есенин - нет. И в работе о Твардовском с этим следует считаться.
Из статей Твардовского о поэтах-современниках наиболее значительные посвящены М. В. Исаковскому и С. Я. Маршаку. При многочисленных различиях между ними, определяемых, в первую очередь, своеобразием творческого лица и творческого пути каждого из поэтов, в них можно отметить и общее.
Обе они создавались на протяжении многих лет. Статья "Поэзия Михаила Исаковского" датирована 1949-1969 гг., статья "О поэзии Маршака" - 1951-1967. Обе были первоначально опубликованы в "Новом мире": о Маршаке во втором номере за 1968 год, об Исаковском - в восьмом номере за 1967 год. Обе перепечатывались в качестве предисловия к собраниям сочинений поэтов. Наконец, и с Исаковским, и с Маршаком Твардовского связывали не только общность подхода к литературе, но и многолетние узы близких, дружеских отношений. Сохранились как письма Твардовского к Исаковскому и Маршаку, так и многочисленные и красноречивые упоминания о них в письмах к другим лицам. Весь этот разнообразный материал предстоит осмыслить и исследовать.
Статья об Исаковском открывается обширной вступительной частью, на протяжении которой имя главного героя упоминается лишь изредка и как бы не находится в центре внимания, которое преимущественно обращено на проблему читательского восприятия поэзии. Как мы убеждаемся в дальнейшем, она помогает лучшему пониманию Исаковского.
Твардовский напоминает, "что иногда подлинно высокие образцы поэзии не сразу получают широкое признание, и значение их возрастает лишь со временем", и приводит в качестве примера стихи Тютчева, "которые при жизни поэта были известны и высоко ценимы в крайне узком кругу избранных", между тем, ныне ни для кого не подлежит сомнению, что Тютчев не может быть отнесён к "второстепенным поэтам", "даже имея в виду сравнение с поэзией Пушкина, Лермонтова и Некрасова" [148, с.212].
Пример противоположного характера - Есенин. Известно, что Твардовский относился к этому поэту, мягко выражаясь, сдержанно. Одному из своих корреспондентов он советовал "взглянуть со стороны классической нашей поэзии, взглянуть, так сказать, глазами Пушкина, Лермонтова, Некрасова, чтобы убедиться, что поэт он, Есенин, в сущности посредственный. Не влюбляйтесь, пожалуйста, в его кокетливое, самолюбивое нытьё (ах, какой я красивый и какой трагичный!)... Да он и не столько пьян, сколько притворяется, что опять же противно" [144, с.61].
Но это не помешало Твардовскому отдавать себе отчёт в "поистине феноменальной популярности Есенина" [148, с.215]. Он детально разбирает и природу этого явления. "Лирика Сергея Есенина, - пишет он, - в своё время была огромным общественным явлением именно в смысле всеобщности охвата ею самых разнообразных читательских кругов... Есенина читали, переписывали и знали наизусть представители самой разнородной социальной принадлежности - от людей искусства, научной интеллигенции до нэпманских дочерей и квартирных хозяек..." [148, с.214].
Какое отношение это имеет к Исаковскому? Самое непосредственное. "Всё это говорится к тому, - поясняет Твардовский, - что заявить о себе в ту пору новому поэту, занятому деревенской темой и разрабатывающему её в духе противоположном, хотя и с очевидным усвоением некоторых приёмов и интонаций есенинского стиха, и не просто заявить, а обрести успех у читателей - было под силу, во всяком случае, таланту крупному и самобытному" [148, с.217]. Таким талантом и проявил себя Исаковский.
В другом своём выступлении - при обсуждении готовившегося собрания сочинений Есенина - Твардовский заявил, что "очень важно было бы подчеркнуть значение поэзии М. Исаковского, пришедшей, по очень верному определению М. Горького, как бы на смену поэзии Есенина. Нет необходимости подробно развивать это положение, но мне хотелось бы подчеркнуть то, что, к сожалению, упускается из виду, недооценивается нашей критикой" [148, с.351].
Важной особенностью статьи Твардовского является то, что она как бы освещена изнутри тем чувством, которое испытывал её автор к своему собрату по перу. Описанный Твардовским эпизод на губернском съезде селькоров, во время которого он впервые увидел Исаковского, врезавшиеся в память детали его внешнего облика, одежды, манеры поведения, принадлежат не только литературной критике, но и представляют собой яркий образец мемуарной прозы. Не приходится сомневаться в том, что эти детали так запомнились Твардовскому и потому, что в них отразился внутренний мир Исаковского: "...Эта неподкупная точность, до педантичности, отвержение всякой претенциозности во всём, даже в мелочах, за годы знакомства, а затем дружбы с поэтом раскрылись мне как одна из характерных его особенностей" [148, с.218].
В наши дни ушло в прошлое культовое восприятие Октябрьской революции, перестали отмечаться её годовщины, и пресловутая "тема Октября" ушла из литературы. Во времена, описываемые в статье, всё было иначе. Но Твардовскому уже тогда была очевидна фальшь этих заказных славословий и он с нескрываемым пренебрежением говорит, что "тема Октября в стихах тех лет уже была привычной и обычной в праздничных номерах газет и журналов, чаще всего не выходя из штампов испытанной лозунговой "словесности". Стихи эти уже воспринимались как дань заведённому порядку" [148, с.218].