РАЗДЕЛ III
ПРОГРАММНЫЕ ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ
НОВЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ И ДВИЖЕНИЙ
КАК СУБЪЕКТОВ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
3.1. Легализация и формализация процесса утверждения многопартийности
К 1990 году многопартийность в Советском Союзе стала абсолютно реальным
явлением. Результатом происходящих в стране событий стало принятие Закона об
общественных организациях, разрешающего их создание и деятельность, а также
отмена 6-й статьи Конституции СССР о приоритете и политическом лидерстве КПСС.
Стремительный рост числа новых политических партий, движений, объединений,
блоков, групп, клубов и т.д. характеризовал общественно-политическую ситуацию в
стране. Появление партий означало начало острой внутренней борьбы за
политическую власть, где с одной стороны выступала КПСС и советское
государство, а с другой — все увеличивающееся количество формирований самого
широкого политического и идеологического спектров.
Одновременно шло и постепенно возрастало соперничество новых партий между собой
в борьбе за приоритеты влияния на массы, в борьбе за власть либо влияния на
власть. Далеко не во всех партийных программах обозначалось требование
получения власти, но завуалировано это все равно звучало. Открытые же призывы
свержения власти были чреваты последствиями, в том числе правового
репрессивного характера. И тем не менее в конкретных текстах партийных
документов, в выдвигаемых доктринах получение власти рассматривалось в качестве
основной цели, хотя и перспективной.
Необходимо отметить, что все политические образования, появившиеся с начала
перестройки действовали на территории государства, федеративного по структуре,
имевшего свое законодательство, охраняющее государственную целостность и
неприкосновенность. Всякое нарушение существующих законов воспринималось
правовыми органами как сигнал к действиям, в том числе силовым. Поэтому, если
сослаться на теоретические выводы М. Дюверже, в складывающейся ситуации для
политических партий основным с момента возникновения и последующих действий
становилась ее обязательная институционализация. Это означало, что каждая из
партий должна была ориентироваться в обществе как политический институт, то
есть придерживаться комплекса формальных и неформальных правил, принципов,
норм, установок, регулирующих различные области своей политической
деятельности, организуя ее в систему соответствующих ролей и статусов [207, с.
166].
Вместе с тем подчеркнем, что политические партии сами по себе представляются
сложными конструкциями, вопросы организации, институционализации как таковые
тесно связаны с идейными мотивациями, принятыми доктринами, учетом существующих
общественно-политических и иных обстоятельств в стране и проч. Во-вторых,
партии формировались в условиях действующей советской общественно-политической
системы, общества советского типа, социалистического способа производства. В
условиях перестроечных изменений в СССР сравнительная легкость образования
новых общественно-политических структур свидетельствовали о расширяющихся
демократических преобразованиях в стране. Хотя появление несанкционированных
формирований безусловно считалось нарушением существовавших законов.
Политические партии, создаваясь на базе различных неформальных
образований, со временем институционализировались, превращаясь в организованные
учреждения со своей структурой, уставом, руководящими органами и т.д.
Дальнейшие процессы в партийном строительстве были направлены на развитие
институционализации с последующим включением партии в сложившуюся политическую
систему, в том числе в структуру власти. При этом или соблюдались, или
игнорировались социально-политические нормы, сложившиеся в советской
общественно-политической системе.
Нормы, регламентировавшие отношения между субъектами политик (КПСС, советским
государством, вновь образованными партиями и движениями) сложились далеко не
сразу: сначала появлялось новое формирование, а потом оно фиксировалось с
правовой позиции в государстве (наличие де-факто предшествовало де-юре). При
этом следование нормам не обеспечивалось в достаточной степени ни процессом
социализации, ни системой контроля (политического и социального) со стороны
государства и общества. Во всем этом в изучаемом нами периоде были неприемлемы
ни излишняя жестокость (посыпались бы обвинения в приверженности
тоталитаризму), равно как и излишняя мягкость (что граничило со слабостью
государственных органов, а это также вызывало нарекания у консервативной части
общества).
В любом случае складывающаяся ситуация все в большей степени характеризовала
неспособность системы к управлению прежними методами, неспособность к
модификации и преобразованиям. Обозначенный общий курс на перестройку в большей
степени определял «что» нужно делать, но не говорил о том «как» это нужно
исправлять.
В перестроечный период начался поиск механизмов рыночной саморегуляции и
соответственно их использование. Немало появившихся в это время общественных
структур предлагали весьма разумные пути решения кризисных явлений на всех
уровнях — от союзного до местного. Однако к этим предложениям власти не
прислушивались, тем более, если в таковых звучали призывы о демонтаже
политической и экономической систем советского общества. Между тем, сбывались
выводы, сделанные еще в 1954 году Э. Карделем, югославским партийным и
государственным деятелем, который говорил: «Не может быть такого
централизованного руководства, сколь мудрым оно ни было, которое само было бы в
состоянии управлять в целом и в частностях экономическим и общественным
развитием…» [113, с. 42
- Київ+380960830922