РАЗДЕЛ 2
СМЫСЛОПОРОЖДАЮЩАЯ СТРУКТУРА МИФА
2.1. Современные условия возвращения к мифу
Каждое общество характеризует набор «смысловых значений», символических
структур, выполняющих функцию социальной ориентации. Эти значения определяют
набор социально приемлемых целей, в которых фиксируются общепринятые
представления о «хорошем и плохом», «правильном и неправильном», «законном и
незаконном», «истинном и ложном», «полезном и вредном» и т.д. Они воплощаются в
религии, культуре и социальной практике [38].
Эти представления не обязательно существуют в модусе повелительного наклонения
или в качестве императивного суждения, требующего от индивида поступать одним
образом и не поступать другим. Общество создает целый арсенал рассказов, притч,
поучений, сказок, легенд, мифов, в которых они обретают живую плоть, получают
конкретных носителей, культурных героев, противостоящих силам зла и насилия.
Об обществе и его ценностях можно судить по тому, какие «рассказы» в нем
тиражируются, транслируются, приобретают характер канонических текстов.
Рационалистическое сознание с некоторым высокомерием относится к этим
зашифрованным в нарративную форму ценностным представлениям, полагая
достаточным для функционирования общества набора рациональных правил.
Утрата или кардинальное изменение смысловых значений в период социальных
трансформаций высвобождает накопившуюся в обществе иррациональную энергию,
снимает запрет с «демонического», разрушает социальные чувства и эмоции,
объединяющие людей в общество. На поверхность социальной жизни выступают мощные
пласты архаических форм переживания мира, связанных с «анархией» социальной
веры, не контролируемой ни религиозными, ни идеологическими институтами. Вера в
экстрасенсов, гороскопы, НЛО и т.п. становится определяющей характеристикой
массового сознания. Предсказатели будущего, астрологи, колдуны вытесняют
политиков и кинозвезд со страниц газет и массовых изданий.
Исследуя тему, место мифа в современной жизни, мы ставим себе задачу выяснить,
как в современном общественном сознании, прошедшем выучку просвещения и
рационализма, заменившем нерациональные идеи и верования трезвым расчетом и
калькуляцией, стало возможно возрождение разнообразных типов архаических
верований. Означает ли это, что мифические образования – это вечные спутники
человека, надежно защищенные в глубинах нашего бессознательного от разъедающей
кислоты рационализма и скепсиса?
При изучении мифа мы выделяем два предмета исследования: интерпретативные
механизмы объяснения, свойственные мифу, и миф как носитель ценностных
представлений общества. В данном разделе мы рассмотрим его интерпретативную
структуру.
Такое исследование предполагает отказ от представления о том, что в современном
обществе с его высокоразвитыми технологиями и разветвленными коммуникативными
системами нет места для существования мифа; что миф – это нечто относящееся к
далекому прошлому, когда не было персональных компьютеров, ракетной техники,
телевидения и т.д.; что миф – это нечто сопутствующее патриархальному укладу
жизни, неразвитости мышления и представления; что он изжит человеческой
культурой, как изжиты эпос, пергаментные рукописи и обряды инициации.
Такое понимание мифа имеет своим источником представление о нем как о некоем
сказочном, относящемся к далекому времени повествовании, когда люди, боги и
герои находились между собой в сложных и запутанных отношениях. Поэтому, когда
мы говорим о присутствии мифа в нашей повседневной жизни, речь не идет о том,
что те или иные боги, скажем, Аполлон или Диана, продолжают определять нашу
повседневную жизнь. Речь идет о другом. Миф для нас не есть сказание о богах и
героях. Когда мы говорим о присутствии мифа в нашей жизни, мы имеем в виду
ценностные представления, воплощенные в нарративную форму, использование
моделей интерпретации, схем объяснения, свойственных мифу, поскольку им
выработаны определенные каноны понимания мира.
Эти каноны, как правило, характеризуются простотой объяснения, миф не терпит
сложных объяснений, стремится к простоте и понятности. Это, вероятно,
исключительная привилегия мифа. Он движется в категориях «вины», «наказания»,
«прощения», «греха», «веры», «надежды», «долженствования» и т.п. Можно
возразить, что установление вины – отнюдь не прерогатива мифического мышления,
ведь в установлении вины заинтересовано и правовое и моральное сознание, вина –
это форма ответственности за совершенный поступок. Вина становится категорией
мифического мышления, когда она превращается в принцип понимания и объяснения
мира, а не отдельного поступка.
Вина всегда предполагает то или того, на что или на кого может быть возложена
ответственность. Это значит, что понятие причины, свойственное рациональному
мышлению, замещается понятием вины. Для мифологического мышления вина не есть
проступок, не есть лишь нарушение существующих обычаев, традиций, законов. Вина
вообще может быть не связана с мотивом человеческой деятельности как главным
определяющим условием, дающим возможность такой оценки. Вина изначально лежит
на индивиде, поскольку он пытается что-то делать, и определяет все его
поведение, его судьбу. Согласно христианским воззрениям человек виноват уже в
силу своего существования, потому что он зачат в грехе и несет на себе печать
родового греха.
Активизация концептов мифологического понимания мира происходит в экстремальных
условиях, когда жизнь человека подвергается серьезным испытаниям, кардинальным
образом изменяющим его повседневный опыт. Например, тяжелое заболевание всегда
осмысляется в терминах вины, проступка и последующего наказания. Мифологическое
мышление не утруж
- Київ+380960830922