Введение
Происходящие во всех сферах современного российского общества изменения сопровождаются оттоком научных кадров и работников образования в другие сферы деятельности, ослаблением материально-технической базы сферы образования и науки, сокращением государственной системы подготовки и переподготовки кадров, снижением продуктивности научных исследований и ограничением возможностей влияния на мировую науку.
С другой стороны, на фоне развития мировых процессов глобализации и модернизации общественных институтов, все большую значимость приобретает проблема эффективного управления интеллектуальным трудом, требующая глубокого и всестороннего теоретического осмысления с последующим предложением четких рекомендаций по ее практическому разрешению.
При этом поиск адекватных путей и методов стимулирования интеллектуально насыщенного труда должен опираться на понимание специфики рациональной деятельности человека. Известно, что в силу своего осознанного, самостоятельного, творческого характера интеллектуальная деятельность слабо поддается воздействию вошедших в практику стимулирования мотиваторов человеческой активности как физическое принуждение, бюрократическое администрирование, идеологические манипуляции. Поэтому в современной социологии наиболее конструктивным способом управления интеллектуальным трудом признается косвенное воздействие на индивида, носителя потенциала интеллектуальной активности.
Разработка системы действенных стимулов интеллектуально насыщенного труда предполагает целостное видение причин, факторов и условий, определяющих человеческое поведение. Многообразие поведенческих мотиваторов, обнаруживаемых даже при беглом взгляде на проблему стимулирования, с необходимостью требует рассмотрения ее как аспекта, или составной части, более сложной и масштабной проблемы регулирования человеческой деятельности вообще и управления трудовой активностью в частности. Именно этими причинами и обусловлена необходимость введения в теоретическую и
з
имеет и более широкое применение, нежели понятие интеллектуального потенциала.
Сравнивая воспитание и творчество, можно еще указать, что первое есть субъект-субъектное отношение, хотя и дисциплинарное, т.е. с элементами подчинения, а второе - субъект-объектное отношение по преимуществу, даже если оно рсфлектизно (субъект творит сам себя). А далее возможны всякие поправки и оговорки: воспитатель сам должен быть воспитан (оборачивание интенции); воспитание - это тоже творчество; творить можно не только объекты, но и отношения, и пр.
Дальнейшее наше рассуждение будет связано еще с одной разновидностью духовного потенциала (личности, коллектива, общественной системы в целом) — нравственности.
У Аристотеля в “Никомаховой этике”1 имеются указания на то, что счастье человека есть деятельность души по осуществлению добродетели (аре-те). Все добродетели делятся им на две группы: этические и дианоэтические (интеллектуальные). Последние представляют собой правильную деятельность созерцающего (теоретического) разума, а цель этой деятельности -опять-таки двоякая: усмотрение истины и установление нормы поведения.
Итак, дианойя (понимаемая еще и как разговор с самим собой), которая есть теоретическая ветвь добродетели наряду с этичностью (назовем ее “этичностью -1”, у Аристотеля это знаменитая “золотая середина”), сама, в свою очередь, ветвится, делится на теорию и практику; последняя есть этичное (должное, нормативное) поведение (назовем его “этичностью - 2”). Тем замыкается круг добродетелей, по ходу которого чувство меры, называемое “метриопатия” (основа “срединного”, царского пути меж любых двух крайностей), дополняется сознательной убежденностью (логическим самоубеждением) в необходимости существования нравственного регулятива, контролирующего поведение индивида в обществе.
1 Аристотель. Соч. в 4-х т. Т.1У. С.64; 77; 174; 281.
33
Эти рассуждения еще помогут нам, когда мы будем обсуждать количественно плохо уловимую, но неоценимо важную сторону, или компонент, интеллектуального потенциала. Именно эта сторона ответственна за социализацию индивидов и групп, более того - за цивилизацию, интеллектуализацию, “окультуривание”, облагораживание общественных отношений в целом.
Никто и никогда интуитивно не назовет разумным и цивилизованным общество, в котором не облагорожены нравы. Интеллектуальный потенциал в широком смысле слова характеризуется не столько количеством нобелевских лауреатов, научных работников, вузовских ученых, тиражом издания научных и научно-популярных журналов, числом библиотек и музеев - хотя все это важно! - сколько состоянием нравственности (личности, группы, общественной системы в целом).
В пользу нашего взгляда на тесное родство интеллектуального и духовного вообще, более того - нашей идеи о критериальном характере (новой) нравственной обстановки как завершенного перехода возможного в действительное говорят и современные исследования.
Не подлежит сомнению, что с течением времени не только знание, мастерство и изобретательство, но нравственные качества, совесть и ответственность становятся все более важными факторами общественного развития. “Как бы ни были высоки показатели образованности общества и его научных достижений, если в политике господствуют иррационализм или тупой прагматизм, то они формально положительный интеллектуальный потенциал превращают в отрицательную величину, обрекают нацию на безумие, людей на безрассудные поступки”1, - совершенно справедливо подчеркивает современный социолог Л.А. Ширяев, утверждая, что основное противоречие интеллектуальной деятельности может быть положительно разрешено только на основе господства научного мышления и бескомпромиссного служения интеллектуалов истине, добру и красоте. (В этом мы узнаём общую идею
1 Социальное развитие республики Башкортостан. Уфа, 2000. С.276-277.
34
і
- Київ+380960830922