ГЛАВА 2
Реализация межтекстовых связей в тексте англоязычной пародии
2.1. Интертекстуальные элементы как игровые формы
В аспекте интертекстуальности каждый новый текст рассматривается как некая
реакция на прецедентные тексты, а прецедентные тексты могут использоваться как
элементы художественной структуры новых текстов. Основными речевыми способами
реализации категории интертекстуальности в любом тексте могут служить цитаты,
аллюзии, реминисценции [267, с. 87–88].
2.1.1.Аллюзия
Аллюзия является результатом межтекстовых связей. Однако, это не более чем
прием, заключающийся в том, что аллюзия “намекает” на некое событие, бывшее в
действительности, либо вымышленное.
Аллюзия также может функционировать как средство “расширенного переноса свойств
и качеств мифологических, библейских, литературных, исторических персонажей и
событий на те, о которых идет речь в данном высказывании” [48, с. 110], в таком
случае “аллюзия не восстанавливает хорошо известный образ, а извлекает из него
дополнительную информацию” [там же].
Аллюзивное слово выступает в качестве знака ситуационной модели, с которой
посредством ассоциаций соотносится текст, содержащий аллюзию [225, с. 42–43].
Аллюзия также определяется как неполное /частичное/ цитирование. Основная
особенность аллюзии как частичного цитирования заключается в том, что
добавочный семантический элемент, вызванный цитатным характером сочетания,
осложняется: воспроизведенная часть сочетания выполняет функции выразителя
всего полного значения сочетания, а не только приходящегося на его долю
значения [131, с. 40].
По нашему мнению, точкой схождения всех существующих на сегодняшний день
определений аллюзии является интерпретация данного явления как заимствование
некоего элемента из прецедентного текста, служащее преднамеренной отсылкой к
этому прецедентному тексту. Таким образом, аллюзия является интертекстом,
элементом прецедентного текста, включаемым в создаваемый текст.
Наибольший интерес представляют специфика, функции и речевое выражение аллюзий
в тексте англоязычных пародий.
По нашим наблюдениям, аллюзии в пародиях подразделяются на четыре большие
группы:
- библейские и мифологические аллюзии;
- фольклорные аллюзии;
- аллюзии к известным личностям и событиям истории и современности;
- аллюзии к литературным текстам;
Рассмотрим типичные примеры из этих групп.
1) Библейские и мифологические аллюзии в пародиях.
В рассказе-пародии И. Кобба “Why the Patient Fainted” описывается больной,
который до смерти боится врачей и больницу и который только что перенос
операцию по удалению аппендикса. Он с облегчением делится своим счастьем со
своими соседями по палате по поводу того, что все уже позади, на что один
“Job’s comforter”, говорит:
(1) “That’s what I thought. But what happened? Fifteen minutes after I’d come
to, they were rushing me back and opened me up all over. One of them careless
doctors had left two sponges and a towel inside of me” [11, с. 441].
В таком контексте становится очевидным пародийное вкрапление, которое
образуется благодаря гиперболизированной антономасии, трансформации
семантического содержания библейской аллюзии на Иова (Иов – главный персонаж
ветхозаветной книги Иова, на которого, чтобы испытывать силу его веры в бога, с
согласия бога сатана, наслал множество страшных несчастий), благодаря чему и
достигается комический эффект.
Еще одним примером такого пародийного вкрапления является рассказ
О’ Генри “Confessions of a Humorist”, где используется аллюзия из библейской
мифологии:
(2) “And then I became a harpy, a Moloch, a vampire, to my acquaintances. [...]
Let a bright saying, a witty comparison, a piquant phrase fall from their lips
and I was after it like a hound spriging upon a bone” [17, с. 213].
В данном случае писатель сравнивает своего героя с библейскими персонажами /
Молох – жестокое божество, почитавшееся в Палестине и Карфагене, которому
приносились человеческие жертвы, чаще всего, дети. (Иона, согласно Библии,
уклонился от повеления бога Яхве идти в Ниневию, чтобы поведать ее жителям об
ожидающем их наказании, и навлек бурю на корабль, на котором он плыл (Кн.
Пророка Ионы, 1:13–17).
Так, используя антономасию, писатель создает комический эффект,
гиперболизированно представив и обыграв своего героя как приносящее несчастье и
жадное до человеческих жертв существо, которое всегда и везде держит наготове
письменные принадлежности с целью не пропустить ни одного высказывания своих
родственников и друзей, чтобы впоследствии использовать этот материал для своих
юмористических рассказов.
Подобным же образом создается комический эффект и в следующем примере:
(3) “And then I explained my glee by declaring that I was now a partner in a
prosperous undertaking establishment, and that written jokes might go hide
their heads in sackcloth and ashes” [там же].
Выделенная фраза является библейской аллюзией, которая войдя в новый контекст,
образует пародийное вкрапление. Герой использует фразу из библейского сказания
(когда Мардохей узнал, что по приказу Амана весь народ иудейский должен был
быть истреблен в один день, он “разодрал одежды свои и возложил на себя вретище
и пепел”) в ответ на причитания жены по поводу того, что у него пропал талант,
и он не будет больше заниматься писательством. Так, интертекстуальный элемент,
заимствованный из высокого стиля священного писания, снижается и обыгрывается
новым контекстом, который, в свою очередь, оказывается гиперболизированным.
Несоответствие библейской аллюзии и нового контекста создают комический
эффект.
В стихотворении-пародии С. Хоффенштейна “For Little Boys Destined for Big
Business” комически переосмыс
- Київ+380960830922