Глава 2. Особенности формирования экзистенциального типа сознания в творчестве
Л.Н.Толстого
2.1. Первый период творчества Л.Н.Толстого. Концепция героя повести “Детство”
Повесть “Детство” – первая часть автобиографической трилогии “Детство”,
“Отрочество”, “Юность”, по замыслу Л.Н.Толстого должна была открывать романный
цикл “Четыре эпохи развития”. Четвёртая часть, “Молодость”, так и не была
написана. Сам же замысел Толстого соотносился с традиционным для литературы ХIХ
века жанром романа-воспитания.
Своеобразие художественного мышления Л.Н.Толстого отразилось уже в первом
произведении – эпический масштаб задачи писателя состоял в том, чтобы соотнести
развитие каждого человека с развитием всего человечества. Кроме того,
автобиографический претекст повествования позволяет предположить, что автор
стремился обобщить собственный жизненный опыт и соотнести его с определенными
стадиями роста, развития, формирования экзистенциального порога восприятия мира
человеком, проходящим в своем развитии последовательные этапы. К таковым
относятся: взросление, приобретение жизненного опыта, старение и смерть.
В.А.Зарва в связи с этим отмечает: “За задумом автора, герой повинен був пройти
через страждання і нещастя, які виконували роль своєрідної школи життя:
“Дитинство” закінчується смертю матері, “Отроцтво” – смертю бабусі, а “Юність”
– смертю Федора Івановича… Починаючи з “Дитинства”, через творчість Толстого
проходить висловлена головним героєм думка, що достойна смерть можлива за умови
достойного існування.” [95,106].
Исходя из масштаба поставленной задачи, Толстой расставляет перцептивные
акценты и выбирает стратегию повествования, которая в данном случае наиболее
адекватна. Это “точка зрения” главного героя, рассказ от первого лица.
Николеньке Иртеньеву 5-6 лет, его детство заканчивается смертью матери и няни
Натальи Савишны, обе, по мысли Толстого, представляют в жизни главного героя то
женское начало, которое для любого ребенка сакрализует пору детства, первых
воспоминаний, доопытных впечатлений и переживаний. Интерес Толстого к
формированию личности, к этапам этого процесса является неизменным и постоянным
во все периоды творчества. Тема детства человека, и шире – всего человечества
связана с мифологемой потерянного рая, золотого века человечества, Эдемского
сада до грехопадения. Это одна из монотем толстовского творчества и одна из
экзистенциальных в мировой художественной литературе.
Как правило, хронотоп, циклизирующий произведения, в которых она является
доминирующей, замкнут, и воспроизводит топосы идиллии. Это дворянская усадьба,
сад, поместье, детская, замкнутый мир детского бытия, которое протекает во
времени и пространстве идиллии. Время постоянно, повторяемо, предсказуемо,
замкнуто, не подлежит смерти. Событие, которое всегда размыкает такой
идиллический хронотоп, приходит извне. Оно внезапно, немотивированно для героя,
фатально в своей необратимости и трагичности. Именно оно становится
своеобразной инициацией, заканчивающей пору детства и открывающей герою мир, за
стенами которого существуют страдания, смерть, одиночество, взрослая жизнь с
координатами, нуждающимися в изучении. Поэтому произведения с таким
семантическим комплексом содержат стабильные и “узнаваемые” повествовательные
матрицы. Среди них актуализация культурного и дурного пространства как бинарной
мифопоэтической оппозиции, причем культурное пространство связано с хронотопом
идиллии детства и жизни главного героя, а дурное пространство объективирует
внезапное событие, разрушающее этот хронотоп. Время соотносится с координатами
идиллии тоже. В рамках культурного пространства оно стабильно, циклично,
неподвижно. В координатах дурного пространства оно приобретает характеристики
ускоренного движения, теряет объективные параметры, часто приобретает
ирреальные, зигзагообразные, инфернальные черты. Герою открывается страшная
истина конечности собственного времени жизни, и это всегда соотнесено с
пограничной ситуацией в экзистенции человека. Смерть как предел собственной
временности – один из главных экзистенциальных мотивов, центрирующих такие
произведения.
В повести “Детство” такое событие соотнесено со смертью матери главного героя.
Так как повесть содержит автобиографический претекст, уместно сказать, что
Толстому в момент смерти матери едва исполнилось два года, свою мать он помнил
по рассказам близких. Впечатления от ее присутствия в своей жизни сакрализованы
Толстым, рассеяны по многочисленным произведениям, дневникам, письмам и
представляют собой огромный материал для комплексного тематического изучения.
Смерть матери была для Толстого трагедией, которую он расценивал именно так на
протяжении всей жизни. Потеряв отца в 9 лет, Толстой остался сиротой и был
воспитан тетушками. Автобиографический претекст трилогии во многом
распространяет авторскую картину мира от опыта ребенка, в раннем детстве
потерявшего мать, до опыта человечества с его вынужденным сиротством,
трагически детерминирующим его существование.
Повествовательные инстанции, семантизирующие смерть матери, то есть пограничную
ситуацию повести, соотнесены с несколькими точками зрения. Это первое
произведение Толстого, оно интересно уже необычным выбором повествовательной
стратегии автора. Одна точка зрения в качестве повествовательной инстанции
неприемлема для писателя, так как сверх меры субъективирует авторское
сообщение. Отсюда исходит необходимость преодолеть этот повествовательный
барьер, внести как равноценные другие точки зрения, объективаторы происходящего
события. С этой задачей Толстой блестяще для середины XIX века спр
- Київ+380960830922