1
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
I глава. Вопросы жизни и творчества Фёдора Сеньковича и нденшфикания его произведений в исторической и искусаво-ведческой литературе 14
1. Публикация архивных магерналов в русскоязычных изданиях до 1917г. 15
2. Архивные сведения, опубликованные в польских изданиях
19 века 17
3. Украинские историки культуры 1900-1940-х гг. о галицко-ЛЬВОВСКОЙ ЖИВО! шеи и Фёдоре Сеньковиче 20
4. Польские исследоватоли 1900-1970-х гг. о «русской живописи» и Фёдоре Се1 !ьковиче 24
5. Украинские исследователи 1940-1990-х I г. о львовской живописи и Фёдоре Сеньковиче 30
И глава. Львов второй половины XVI - начата XVII вв. и проблемы его художественной жизни.
1. «Русский Лыюв»: обществен! ю-политичсская ситуация и культур!1ая про! рамма 52
2. Художника «русского Львова» второй половины 16 века 85
3. Из истории львовского (католического) цеха живописцев 101
2
щ глава. Жизнь и зворчество Фёдора Сеньковича в контексте художественной культуры Львова конца 16 - первой половины 17 века 113
1. Документарные сведена о художнике. К проблеме: мастер, заказчик, общество 117
2. Фёдор маляр-иконописец. Реставрационные огкрыгия и шрибуции 139
3. Фёдор Сенькович-портретист; Атрибуции, гипогезы, версии 191
4. Фёдор Сепькович и книжная фа(|)ика львовско-кисвских изданий первой трети 17 в. 216
5. Преемники Фёдора-матяра 224
Заключение 235
Примечания 240
Библищрафия 249
Приложения
271
27
ковский считат, что Сенькович В ОСНОВНОМ ВЫПОЛНЯЛ КОШИ фамильных портретов магнатов, которые делал в большом количестве и брал, судя по завещанию, но 5 золотых за штуку. За оригинальные картины ;шя пана Сгошева он получал двойную цену, то есп> по 10 золотых (305, 66). Вслед за П. Голубцем польский историк полагает, что «большая рабоїа» Фёдора Сеньковича для львовского братства «ставропигиального в церкви Волошской» за 2000 золотых, вероятно, иконостас, когорый сгорел во время пожара в церкви (305, 66). Не исключает, что фрагменты этою иконостаса собраны в двух хранящихся до настоящею времени в интерьере Успенской церкви полипгихах, «в каждом из которых десять картин из Нового Завета», вводя их, таким образом в научный обиход. «Эти полиптихи, повешенные на ст енах церкви Волошской, представляют свидетельство удивительного иногда пересечения и слияния разных наї травлений в львовском искусстве. Более всею художник черпат из западной графики, использовав не только мотивы гравюр на меди, но и насле;туя целые сцены из распространенных в ірафических репродукциях і іроизведений кисти итальянских, нидерландских и немецких художников» (305,67). Важно отметить, что Маньковский привлек внимание к иконам политика как к произведениям художника местной школы: ранее они считались выполненными голландским или немецким живописцем 17 века (222, 91). Автор упоминает и помогавшего «старому уже Фёдору Сеньковичу около двадцати лег с 1610 года Николая Мораховского - Петрахновича». Из челядника он стал совладельцем мастерской и самым близким родственником мастера Фёдора, женившись на племяннице и воспитаннице его жены Анастасии из дома Поповичей (305,67).
Вплоть до конца 1940-х годов польских исследователей, видамо, не занимали ни львовская живопись, ни особа художника Ф. Сеньковича. Лишь в небольшом примечании в посвящённой польской портретной живописи книге Тадеуша Доброво;тт>ского повторена
28
гипотеза Маньковского об остатках иконостаса Фёдора Сеньковича в полигтгихах Успенской церкви (249,292).
Следующий, и весьма плодотворный этап в изучении творчества львовского мастера связан с деятельностью польскою историка культуры львовянина Мечислава I ембаровича В опубликованных в Польше в 1962-1969 годах (256; 257; 258) монографиях, посвящённых польскому ренессансному искусству, в том числе львовском\’ портрету, автор исследовал и то немногое, что донесли документы о «русских» художниках во Львове. Крупнейшей величиной среди них в первой трети 17 века он также считал Фёдора Сеньковича «Сенькович - художник, хозяин, вероятно, большой мастерской, был одним из самых уважаемых представителей русского общества во Львове и как специалист одинаково ценим как правительством города гак и Ставроиигийским братст вом, в котором выполнял роль в некотором роде советника или даже референта в художественных делах.» (258, 82). «Он шрал определённую роль не только в жизни братства, но и города До такой степени, что его советами и помошью пользовался даже бургомистр Мартин Кальян при строиюлыгве новой башни ратуши» (256,221).
М. Гембарович документально установил, что последняя и, очевидно, крупнейшая, живописная работа мастера - иконостас львовской братской Успенской церкви, законченный художником в 1630 году и сыпавшийся безвозвратно утраченным в пожаре, случившемся 21 мая того же года непосредственно перед освящением церкви, на самом деле не погиб, а оставался на месте ещё почти полтора столетия. В 1638 году зять и наследник Сеньковича Николай Петрахнович дополнил ансамбль апостольским рядом, и в 1767 голу иконостас был продан в церковь Козмы и Демьяна села Великие Грибовичи неподатёку от Львова (258, 83). М. Гемба-ровичем были выделены, и по возможности изучены оказавшиеся в Грибовичах фрагменты первоначального иконостаса рабош
- Київ+380960830922