ГЛАВА 2
Метафорическое осмысление концеПта «я»:
Образ автора во Вселенной
Вся культура может быть
истолкована как деятельность
организации пространства
о. Павел Флоренский
Вопрос об «авторстве» литературного произведения, некой воображаемой личности,
организующей повествование или – обратно – о произведении, строящем эту
личность, активно обсуждался в отечественной и европейской критике и науке с
начала ХІХ века [274,309-315]. В.В. Виноградов ввёл новую лингвистическую
категорию - «образ автора». «Образы персонажей в своём содержании, - отмечает
учёный, - определяются теми культурно-бытовыми и социально-характерологическими
категориями, которым подчинена реальная жизнь, дающая материал литературному
произведению. <…> Символы, характеры и стили литературы осложняются и
преобразуются формами воспроизводимой действительности. В сферу этой
изображаемой действительности вмещается и сам субъект повествования – «образ
автора». Он является формой сложных и противоречивых соотношений между
авторской интенцией, между фантазируемой личностью писателя и ликами
персонажей» (курсив наш – А.Б.) [53,203]. Почти одновременно с В.В.
Виноградовым в ином, структурно-семиотическом, плане данную проблему
разрабатывает М.М. Бахтин [22-25]. Он справедливо утверждает, что текст
рассказывает о своём творце: «Автор-творец поможет нам разобраться и в
авторе-человеке» [24,93]. Текст, по М.М. Бахтину, это поле диалога «Я» и
«другого», основных ценностных категорий сознания, обеспечивающих возможность
оценки [23]. Он писал: «У человека нет внутренней суверенной территории, он
весь и всегда на границе, смотря внутрь себя, он смотрит в глаза другому или
глазами другого» (курсив автора) [22,312]. (О соотношении «Я» – «другой» см.
также интересные разыскания В.И. Постоваловой, которая анализирует православный
дискурс [190], Н.Д. Арутюновой [15]). В лирике эти отношения специфичны, так
как «близость героя и автора… не менее очевидна, чем в биографии»: «Лирика –
это видение и слышание себя изнутри эмоциональными глазами и в эмоциональном
голосе другого: я слышу себя в другом, с другими и для других» [23,222]. К
вопросу проявления авторского сознания в поэтическом творчестве обращались Л.
Гинзбург [64], Б. Корман [109;110], И. Франко [261], современные исследователи
Д. Буркхарт [41], В. Маркович [148], С.Н. Руссова [209]. Их труды носят
преимущественно литературоведческий характер, в лингвистике проблема авторского
«я» менее разработана. Значительный вклад в её развитие внёс В.В. Виноградов
[50-53], позже – Ю.Н. Караулов, который ввёл понятие «языковая личность» [98],
языковая личность писателя на базе анализа основных его художественных
произведений в аспекте картины мира описана Л.П. Ивановой [94].
Обратимся к концепту «я» в художественной речи Н. Гумилёва. Это сложный и
многообразный концепт, который соединяет в себе и лирического героя, и образ
автора во всех их проявлениях. Отметим условность его обозначения в нашей
работе. Мы, возможно, не совсем удачно, использовали для номинации частных
проявлений данного концепта следующие формы: «я» и - в зависимости от степени
близости к личности поэта, что, безусловно, имеет отчасти субъективный
характер, - лирическое «я», авторское «я». Концепт «я» у поэта тесно связан с
эстетикой природы (термин А.Ф. Лосева, М.А. Тахо-Годи [136,8-13]). В русле
традиции русской литературы человек у Н. Гумилёва предстаёт как часть природы
(ср., например, реализацию тропеической системы при характеристике природы в
романе А. Пушкина «Евгений Онегин» [94,28-34]). Рассматривать изолировано
концепт природа не представляется возможным, так как он у поэта служит основным
источником раскрытия сущности вещей и явлений, через него мы познаём другие
концепты. А. Вежбицкая утверждает: «… чтобы помыслить что-то, нам нужно нечто
большее, чем «концепты», - нам нужны осмысленные комбинации концептов» -
«алфавит человеческих мыслей», по метафорической формуле Лейбница [47,24].
«Эстетически значимая природа есть результат субъективно-человеческой
интерпретации» и предполагает использование определённой «модели», под которой
понимаются «доструктурные и дохудожественные, в подлинном смысле первичные
жизненные впечатления и ориентировки, первично-жизненные модели у изучаемого
нами художника» (курсив авторов) [136,8-9,34]. На данной модели базируется
художественный стиль писателя. В.В. Виноградов справедливо утверждал: «Основной
категорией в сфере лингвистического изучения художественной литературы обычно
признаётся понятие индивидуального стиля (то есть своеобразной, исторически
обусловленной, сложной, но представляющей структурное единство системы средств
и форм словесного выражения в её развитии). В стиле писателя, соответственно
его художественным замыслам, объединены, внутренне связаны и эстетически
оправданы все использованные художником языковые средства» [51,169]. Тип
«автора» становится основанием для сравнения литературных систем.
Мироощущение и жизнепонимание Н. Гумилёва основано на интеграции различных
культурно-пространственных сфер, что приводит писателя к созданию экзотических,
«химерных» миров, которые раскрывают его духовную жизнь в динамике.
Поэт-путешественник стремится к «пространству без границ», реализуя себя с
помощью «психических приключений», которые «заключаются в ощущении целостности,
приобретенной посредством объединения сознания <…> с внутренней вселенной
подсознания» [20,38]. Поэтому автор часто переходит «в безграничность
надзвёздных пространств» [136,32]. Концепты природы, так же, как и у М.
Лермонтова, стремящегося
- Київ+380960830922