Феномен Петербургского текста в русской камерно-вокальной лирике начала XX века

2
Оглавление
Введение
Глава I. Текстологические аспекты изучения камерно-вокальной лирики
1.1. Лирический музыкально-поэтический текст в ракурсе семиотического анализа
1.2. Русская камерно-вокальная лирика конца Х1Х-начала XX вв. как объект музыковедческих исследований (к становлению психосемиотического подхода)
1.3. Семантический синтаксис и вопросы структурной типологии лирических текстов
Глава И. Семантика и синтагматика «петербургского текста» в камерно-вокальной лирике 1900-х - 1920-х годов .
2.1. Психологические константы «петербургского текста» как фактор структуры
2.2. Структурно-смысловая типология текстов «петербургской» парадигмы
2.2.1. Тексты диалогического типа: «срывы»; «лабиринты»
2.2.2. Тексты монологического типа: «миражи»; «спасения»
Заключение Библиографический список Нотное приложение
V*
с. 3
с. 17
с. 17
с. 32 с. 62
с. 83
с. 83
с. 107 с. 107 с. 135
с. 159 с. 170 с. 189
Введение
Смысл — это всегда связная глобальная мировоззренческая структура.
В. Медушевский
Настоящая работа обращена к одной из малоизученных сфер в культурном наследии первой четверти минувшего века: это обширный пласт углубленно-психологических текстов русской камерно-вокальной лирики (Н. Мясковский, Н. Черепнин, Н. Метнер и др.). Для многих художников начала XX века погружение в глубины человеческой психики явилось следствием рокового предчувствия грядущей катастрофы, гибели России, неприятия реальности, «абсолютной» отторгнутости от внешнего мира. Создатели лирических текстов - поэты и композиторы, остававшиеся в век прогресса и «счастливых перемен» выразителями эстетики декаданса, выступили в роли аккумуляторов трагедийного миропонимания («единственно верного, единственно возможного», по выражению А. Л. Волынского - «Борьба за идеализм», 1900 год-42, 36).
Лирико-психологическая картина мира, сложившаяся в сознании «больного поколенья» (И. Анненский), является неотъемлемой частью полифонически многоплановой панорамы рубежного искусства и, одновременно, ее концентрированным, - «сфокусированным» на индивидуальном сознании - обобщением. Об этом свидетельствуют высказывания самих поэтов: «Лирическая душа грандиозными шагами идет к синтезу» (Ш. Бодлер); «Выражая самого себя, лирический поэт выражает проблему своего века» (Й. Бехер).
Путь, приближающий к разрешению «проблемы рубежа XIX - XX веков», лежит через возрождение затерявшихся в гуле времени голосов
:t
Реальность существования двух ипостасей слова - звучащей и иетшучной - уже доказана филологами (М. Бахтин, 13. Виноградов, 10. Лотман). Неозвученное слово мышления и самосознания не менее «живо», чем слово общения, хотя и «живет» оно не в реальности устного произнесения, а в безмолвной* идеальности внутреннего мира человеческой психики.
Мысль о нематериальной психической сущности языкового знака откристаллизовалась в современной науке не без влияния «Трудов по языкознанию» Ф. де Соссюра. «Звучание» устного слова это «еще не слово как таковое» и даже не само «означающее» - заявлял Соссюр. Звук для него - лишь материальный аналог «означающей половинки» слова, «слепок» с идеального «акустического образа». Обе стороны
двустороннего языкового знака - означаемое и означающее - являются, по Соссюру, идеальными психическими сущностями, причем «мене идеальное» означающее («акустический образ», след физического звучания») принципиально неотделимо от «более идеального» означаемого (смысла), которому вообще нет соответствия во внешнем мире (178; 51, 99).
Утвердившись в понимании изначально идеальной реальности слова, современное стиховедение приближается к осознанию слова внутренней речи как первоэлемента поэзии. По мнению С. Ломинадзе, «оно и только оно звучит в молчаливо читаемом или про себя
произносимом стихе. Исходное, первичное звучание стиха это всегда
звучание смысла» (111, 208).
В современной «семантической поэтике» (Ю. Ларин) все языковые уровни поэтического текста (фонический, морфологический, лексический, синтаксический) принято считать «смысловыми
пространствами». Их свойствами наделены даже элементы поэтического
дискурса: графика - «визуально-смысловое пространство», ритмическая интонация - «музыкально-интонационное смысловое пространство» (термины Ю. Казарина - 81). Связи языковых элементов, в результате трансформации семантического характера, становятся
«сверхъязыковыми» (10. Лотман). На их основе формируются «синкретические, комплексные, синтетические знаки» (В. Медушевский): речевые (текстовые) единицы с присущими им индивидуально-речевыми семантическими, эмоциональными и другими значениями.
В современных текстологических исследованиях новый смысл обретает понятие музыкальности стиха. В свое время в теории Б.М. Эйхенбаума и его последователей «музыкальность», как известно, приравнивалась к «мелодике» - «развернутой системе интонирования, с характерными явлениями интонационной симметрии, повторности, нарастания, кадансирования и т.д.», а синтаксис при этом рассматривался как «служебное» средство, призванное «реализовать сочетание определенных интонационных фигур» (207; 333, 338). Сейчас
доказывается, что музыкальность стиха не только внешняя его примета, но, прежде всего, структура, преобразующая конечное (воплотившееся, обретшее границы, материальное) в бесконечное (невоплотившееся, безграничное, объятое вечным движением, духовное). Важно не то, как произносится, а то, что выражает слово, введенное в интонационнозвуковой космос текста. По словам Е. Эткинда, «музыкально-образные звукосочетания помогают преодолеть смысловую ограниченность конкретно-материального слова» (цит. по: 194, 154).
В русской поэтической лирике 1890-х - 1900-х годов сложился такой тип речевых высказываний, при котором обозначаемое (конкретные референтные значения слов) явно уступило место означаемому (обощенным концептуальным смыслам). По мнению