РАЗДЕЛ 2
КОНСТРУКТИВНАЯ ФУНКЦИЯ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ В ДРАМАТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
М.БУЛГАКОВА
Произведения М.Булгакова резко выделялись на фоне процветающей в то время
«классовой литературы». Литературные критики неоднократно подчёркивали
оригинальность художественного метода Булгакова-драматурга, обусловленную тем,
что художник пытался воссоздать существующую действительность со всеми её
противоречиями, спрогнозировать будущее, предупредить общество о грядущей
опасности. Так, А.Смелянский отмечает, что, «утверждаясь на почве классической
литературной традиции, Булгаков однако, находит мощные драматургические
«усилители», способные передать цвет нового времени, стенограмму и дух того,
что потом назовут «русским апокалипсисом» [130, с.575]. Мы считаем, что одним
из таких «усилителей» в драматургических произведениях М.Булгакова можно
назвать интертекстуальность, использование которой позволило автору придать
своим произведениям особую философичность, установить связь между прошлым,
настоящим и будущим.
Говоря о роли интертекстуальности в драматических произведениях М.Булгакова,
следует подчеркнуть прежде всего её конструктивную функцию. В некоторых своих
пьесах («Багровый остров», «Адам и Ева», «Блаженство») писатель берёт готовую
сюжетно-композиционную модель и, сохраняя её изначальную форму, наполняет
совершенно другим содержанием. О возможностях такого использования интертекста
пишет Н.Фатеева в статье «Интертекстуальность и её функции в художественном
дискурсе». Рассматривая функции интертекстуальности, исследовательница
отмечает, что «новое интертекстуальное сближение основывается не только на
лексических совпадениях, но и на структурном сходстве» [150, с.14]. В другой
статье Н.Фатеева пишет о конструктивной интертекстуальности, «цель которой
организовать заимствованные элементы таким образом, чтобы они оказались узлами
сцепления сематико-композиционной структуры текста» [151, с.28].
Указание на использование определенных интертекстов содержится уже в названии
некоторых пьес. Осмысление заглавия дает ключ к прочтению всего произведения,
так как в своих внешних проявлениях заглавие является «метатекстом по отношению
к тексту» [150, с.34]. Так, в пьесе «Александр Пушкин» стихи поэта естественно
выступают в качестве интертекста. Название пьесы «Багровый остров» является
аллюзией романа Ж.Верна «Таинственный остров», на что есть прямое указание в
подзаголовке пьесы: «Генеральная репетиция пьесы гражданина Жюля Верна в театре
Геннадия Панфиловича, с музыкой, извержением вулкана и английскими матросами
[23, с.149]. Название пьесы «Адам и Ева» отсылает к Священному Писанию.
Используя заглавие, в котором «сконденсирован художественный потенциал стоящего
за ним текста» [150, с.31], М.Булгаков наслаивает на него новый образный смысл.
Название пьесы «Дни Турбиных» устанавливает межтекстовые отношения с романом и
пьесой «Белая гвардия», подчеркивает позицию автора — утверждение духовных
идеалов, которые несет семья Турбиных, и стремление постичь жизнь во всем ее
многообразии, во всем трагизме и неповторимости каждого дня. Слово «дни» вводит
временной параметр в пьесу, когда значимым для истории, для страны и для семьи
становится каждый день.
В названии пьесы «Кабала святош» М.Булгаков обыгрывает двойное значение редко
встречающегося слова «кабала»: в русском языке — «полная, крайняя, тяжелая
зависимость угнетаемого, эксплуатируемого человека, подневольное положение», во
французском — «заговор», «сообщество». Поэтому кабала святош страшна для
французского драматурга вдвойне: как заговор святош против него и как его
личная зависимость от верховной власти.
Название пьесы «Блаженство» (в набросках к первой редакции «Острова блаженные»)
явно ассоциируется с мифом о сказочных блаженных островах (Элизиуме), где
правит Радамант (в пьесе Радаманов), которые упоминаются в «Одиссее» Гомера в
Песне IV [35, с. 79-80]. Ирония М.Булгакова заключается в том, что у Гомера
Элизиум — царство мертвых. Получившее такое название бесклассовое общество
будущего приобретает уже в заглавии соответствующую авторскую оценку.
Название пьесы о Пушкине «Последние дни», которое М.Булгаков принял по просьбе
театра, устанавливает ассоциативную связь между поэтом-пророком Пушкиным и
Иисусом Христом. М.Петровский также подчеркивает, что «формула «последние дни»
была общепринятым устойчивым сочетанием для обозначения финала евангельской
трагедии» [109, с. 167].
Мы не согласны с теми исследователями, которые считают название пьесы о Сталине
«Батум» нейтральным, не несущим никакой авторской оценки (А.Смелянский,
А.Нинов). По нашему мнению, данное название выразительно в ряду других
евангельских ассоциаций, часто используемых М.Булгаковым. Первоначальное
название «Пастырь», по мнению драматурга, подходило по своей историчности и
принадлежности к Библии, но было отвергнуто, так как свидетельствовало о том,
что герой наделен властью, что не согласовывалось с образом молодого
революционера. Батум — такой же небольшой город, как и Галилея или Назарет в
библейские времена. Названием пьесы автор проводит параллель с библейским
текстом: «из Галилеи не приходит пророк» (Иоанн, 7: 52) или «из Назарета может
ли быть что доброе» (Иоанн, 1:46). Кроме того, короткое слово «Батум» должно
было вызывать в сознании читателей ассоциацию со словом «фатум».
Конструктивную функцию в пьесах драматурга выполняют эпиграфы. Так как эпиграф
не является обязательным компонентом драматургического произведения, потому что
его нельзя сыграть, наличие эпиграфов в некоторых пьесах М.Булгакова несет на
себе особую смысловую нагрузку, получая мотивное продолжение в структуре
пове
- Київ+380960830922