Нравственно-философская концепция творчества В.А. Гаврилина

Оглавление
НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ТВОРЧЕСТВА
В.А. ГАВРИЛИНА
Введение..............................................................3
Глава I. Музыкальный «Хаокосмос» В.А. Гаврилина: содержание, структура, свойства.............................................................12
1.1. Музыка в контексте мировоззрения. Метафизика....................16
1.2. Нравственные координаты творчества. Поэтика.....................33
1.3. Концептуальность композиторского мышления: нарратив, парадигматика, бытие................................................................67
Глава II. Претворение концептуальных универсалий в музыкальном творчестве ...............................................................111
2.1. Тернарность воплощения концепции...............................111
2.2. Специфика режиссуры: образность и хрональность.................116
2.3. Дихотомии Текста...............................................138
Заключение..........................................................207
Список литературы...................................................211
Литературное приложение к Главе 1...................................239
Нотное приложение к Главе II........................................243
2
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. В сферу актуальных вопросов современного музыкознания входит изучение шедевров отечественного искусства XX века. Почетное место в плеяде выдающихся музыкантов второй половины минувшего столетия занимает Валерий Александрович Гаврилин. Его творчество - явление яркое, значительное, самобытное. Наследие композитора включает около 300 опусов различной жанровой направленности, вызывающих восхищение красочностью палитры, смысловой насыщенностью, удивительной искренностью, трогательностью, могучим светоносным потенциалом.
Колоссальный созидательный дар Гаврилина проявился не только в уникальных музыкальных сочинениях, но и в статьях, интервью, письмах, эссе, дневниковых заметках, представляющих неоспоримую ценность и культурное достояние. Совокупность этих материалов позволяет составить объемное представление о незаурядной личности, проникнуть в суть эстетических исканий, выявить особенности мышления, субъективные закономерности построения звукового пространства.
Идея разностороннего рассмотрения художественных, артефактов для искусствознания последних лет является аксиоматичной. Внутреннее единство наследия Гаврилина инициирует правомочность его постижения в контексте духовных поисков. Комплексное исследование музыкальных и литературных (публицистических, мемуарных, эпистолярных) источников, вскрывающих неявные, но последовательные устремления мастера, способствует конкретизации трудноуловимых художественных смыслов, пронизывающих Хаокосмос (А.Ф. Лосев) [167, 478]1 композитора. Непосредственная авторская вербализация творческих намерений задает модус исследовательских поисков, корректирует их, ограждает от возможных заблуждений.
Выдающийся музыкант-мыслитель второй половины XX века, продол-
1 Впоследствии термин найдет широкое употребление в «Очерке о музыке»: [167, 638ч567\.
3
вается. Молятся в храме, а живут в избушке» [81, 69]. На вопрос корреспондента газеты «Московский комсомолец» о взаимной ответственности художника и человека, композитор дал однозначный ответ: «И когда человеческая ответственность, а проще - совесть, в художнике замолкает, то искусство его' неизбежно превращается в наслаждение, самое унизительное, во что оно может обратиться» [84, 148]. Для Гаврилина совершенствование композитора равнозначно совершенствованию личности автора; гармония в философском ее понимании проявляется в музыке, обретает в звуках свою плоть.
Образцы вдохновенных служителей музыки композитор находил в русской литературе - герои произведений И.А. Бунина, Г.И. Успенского, Б.В. Шер-гина «бессеребреники, люди чистые в помыслах, несли высоко духовное, братское чувство, а ясная музыка не щипала нервы, а прямо проникала в душу» [84, 214]. Примеры высокого единства жизни и творчества композитор видел также и в современности, - В.Н. Трамбицкий, Г.В. Свиридов, В:Н. Салманов и др. Гаври-лин так писал о Трамбицком: «Он не делился на несколько'составных — на художника, на гражданина и на бутовую фигуру, причем как это иногда бывает, качественно весьма различных» [84, 98]; «Он никогда не допускал мысли, что за творчество все простится — и цинизм, и жадность, и лицемерие, и трусость, — ибо хорошо понимал, что любое проявление низости обращает самый смысл творчества в труху» [там же];
Аргументируя определенность своей позиции, Гаврилин рассуждал о миссии творческого человека, его роли и значимости: «А дабы не возомнить о себе, надо отчетливо представлять, чем ты занят. Созданием красоты? А откуда она? Она бродит по миру в рассеянном состоянии. И из этого рассеянного состояния, из этой золотой россыпи художник только делает слитки...». И далее следует вывод: «Красота никуда не исчезает, если вдруг не станет художников...» [84, 148-149]. Спустя несколько лет композитор вновь вернется к этой мысли, конкретизируя ее: «мы, композиторы - инструменты, вылавливающие музыку из человеческой души» [84,211].
К сквозным, проходящим через всю творческую жизнь Гаврилина, отио-
27
сятся размышления о присутствии музыки «во вне» и лишь улавливании композиторами определенных звуковых сочетаний с последующей записью их на нотном листе. Такое произведение кажется знакомым, понятным, существовавшим всегда [84, 131; 84, 148 и др.]. Обращение к глубинным слоям бессознательного, первопамяти, истокам фольклорных и религиозных традиций характеризуется описанным композитором ощущением.
Присущая художнику цельность мировоззрения способствовала отторжению любого вида компромисса в столь значимом вопросе: «Разделение, .раздвоение каждого отдельного творца - дело и личность, дело и человек - приняло самые гадкие, самые уродливые формы, пронизанные ложью» [81, 132]. Неприемлемость подобного положения, распространенного, как с горечью констатировал Гаврилин, и в других сферах жизни, именно для искусства диктуется самой его эстетической сущность: «нигде не отвратительна так хорошая мина при плохой игре, как в искусстве, самой природой призванного-воспитывать человека, хотя человека воспитывает человек» [там же]. Примеры правильного, гармоничного «взаимоотношения» между человеческой и творческой частями личности композитор находил также и в фольклоре, противопоставляя его профессиональному искусству: «для народа-творца искусство — одна из составных частей жизни, тогда как для художника - жизнь одна из составных его искусства» [81,135].
Актуальность проблемы «художник-человек» обусловлена для композитора ее непосредственной взаимосвязью с судьбой искусства, его высоким предназначением: «Если мы начнем обманывать людей, говорить неясные, нечестные речи, заниматься двурушничеством, лицемерить в прессе, а мудрость сохраним для узкого круга посвященных, - мы оторвемся от людей, отравим их души, их восприятие, их веру, а значит, подорвем устои искусства [курсив наш. - Т.И.], ибо люди в таком тумане быстро теряют ощущение цели, а цель истинного искусства - это цели людей. Только потому люди считают его прекрасным» [81, 143-144]. Описывая неблагополучие сферы искусства, Гаврилин аргументировал свою позицию искажением целей музыки, снижением ее действенного потенциала при подобном двусмысленном положении: «Художник должен быть очень